Королева острова

Вдыхая носом чистый сладкий воздух, я тоже дивилась на изменчивые волны: от темно-синего цвета у берегов Гренады до небесно-голубого на Тринидаде; чем дальше на юг мы продвигались, тем вода становилась зеленее. Вскоре она сменит зеленый цвет на белый и коричневый, когда мы приблизимся к реке Демерари, которую, по словам нашего капитана, англичане теперь прозвали рекой Демерарой. Довольно странная и мелочная перемена, но я полагала, что название главного водного пути важно.

На палубу поднялась Элиза. Зевнув, она схватилась за борт.

– Мама, а вы с тетей Китти жили здесь раньше?

– Да. В детстве. – Я молча склонила голову – молясь, скорбя и скучая по моей ласточке.

Снизу донесся грохот, затем послышался тяжелый топот. Мои мальчики. Джозефи и Гарри проснулись, выбрались наружу и принялись бороться за место на палубе.

– Хватит, ребятки! – велела я.

Они послушались, погрозив пальцами и шепотом договорившись о том, что продолжат битву завтра.

Джозефи телосложением пошел в отца – я так и видела его за штурвалом корабля, – но у Гарри, моего Гарри, была улыбка Томаса.

– Земля, мама! – Гарри принялся прыгать и скакать.

– Крыши не такие красивые, как на Гренаде, зато повыше, – сказала Элиза, перегнувшись через борт.

Я потянула ее за тунику и заставила вернуться.

– Ни ты, ни Крисси не будете нырять в море.

Джозефи взял Элизу за руку.

– А Демерара такая же, мама?

– Я не знаю. Прошло столько лет.

Впервые мы с Китти приплыли в эту колонию на «Долусе» Келлса; мы прятались в шлюпе в ожидании, когда Полк скажет, что опасность миновала.

Рабыни, сбежавшие от Николаса, с собой лишь мешок с тряпьем да платки на головах, – такими мы ступили на причал тридцать лет назад. В сорок четыре года я сойду на берег свободной женщиной, женщиной в ярко-желтой шляпе в компании своих свободных детей.

Наш капитан, Джон Глостер Гаррауэй, красивый загорелый юноша, сын партнера Томаса, управлял шлюпом так, словно родился за штурвалом. Я отметила, каким он был степенным, как походил на свою спокойную мать-мулатку Фрэнни, а не на рискового отца.

– Еще пара минут, миссис Томас, – сказал Гаррауэй.

И, будто он делал это сотни раз, Джон направил шлюп к западному берегу реки Эссекибо, чтобы избежать песчаных отмелей, а после повел к устью Демерары. Мне не терпелось ступить на красную землю колонии.

* * *

Капитан и мои мальчики разгрузили наши большие саквояжи – коричневые кожаные чемоданы – и сложили их на причале.

Жара припекала, как и в тот, первый, день. Я любила сухую жару. Половину книг, купленных Томасом, я привезла с собой. Отсутствие влажности означало, что тома не пострадают от зеленой пыли.

– Мисс Долли!

Я поправила шляпку и повернулась.

Лиззи и Коксолл. Они бежали к нам, размахивая руками и крича.

Я обняла обоих.

– Мама, мы так рады, что ты приехала.

– А вы хорошо выглядите.

Немного потолстевший, но все еще красивый, с копной темных волос, Коксолл сиял от гордости.

– Это Джозеф-младший и Гарри? Я помогу им собрать ваши вещи. Мы взяли повозку, чтобы доставить все в наш дом.

– Спасибо, – сказала я, одним глазом наблюдая за ними, другим приглядывая за Крисси. Элиза подошла ближе и взяла малышку за руку.

– Смотри, Шарлотта тоже здесь, – только и потребовалось сказать Элизе, чтобы та отпустила Крисси и помчалась мимо нас в объятия старшей сестры.

Ее было не остановить. Я поймала запястье своей младшенькой и стала смотреть, как Элиза обнимает Шарлотту за талию. Вскоре они обе стояли передо мной; моя вторая дочь все еще носила черное, только шляпка – изящная штучка с пером – была белой.

– Я скучала по тебе, – прошептала я.

Обняла свою дочь, затем протянула руку, схватив и Лиззи. Теперь у меня в объятиях были две мои первые обожаемые девочки и самая последняя. Потом я притянула к себе и Элизу; моей любви должно было хватить на всех.

– Мэм… – обратился ко мне какой-то молодой человек. Как он посмел думать, что я отпущу дочерей, чтобы приветствовать его?

– Кхм-кхм… – откашлялся он с намеком. – Мисс Долли…

Этот болван никак не уходил. Я повернулась к нему.

– Да?..

– Не знаю, помните ли вы меня…

Я промокнула глаза носовым платком, затем с прищуром воззрилась на хорошо одетого парня – он был в сюртуке с широким воротником и бриджах до колен.

– Ди-Пи Саймон, мэм…

Я снова взглянула на молодого человека, стоявшего позади моей Шарлотты. Это и впрямь он. Как дивно: тот самый мальчик, который был влюблен в нее давным-давно.

Но Шарлотта, пять лет назад потерявшая Жан-Жозефа, все еще носила черный вдовий наряд.

– Ди-Пи Саймон, так ты…

Прежде чем я успела сделать глупое замечание о нем и Шарлотте, молодая женщина невысокого роста взяла его под руку.

Она была стильно одета: в пышное платье с набивным рисунком. Капор в тон прикрывал ее черные волосы, затеняя небольшую ямочку на подбородке.

– Мисс Долли, это моя жена Катарина, ваша дочь.

Я не знала, что и сказать. Моя дочь? Его жена?

Катарина, семнадцати лет от роду, дитя, которое я не видела с момента ее рождения, была здесь.