Королева острова

Очень мило, но я приберегла свободные деньги на шляпы, чтобы продемонстрировать наш новый статус.

– У вас есть треуголки или капоры?

На голове черной как смоль торговки красовался золотистый шарф с узлом, завязанным спереди. Кончик, продетый через него, торчал вверх, словно копье. Я уже видела женщин в подобных головных уборах.

– На рынках Демерары дамы, у которых есть дружок, носят шарфы, как у вас. Но мне нужны шляпки.

Дама улыбнулась.

– С тайным посланием? Wacht me op de hoek?[39] Тебе на именины?– Она поднялась и указала в нужную сторону.– Drie hokjes beneden[40].

Ее голландский был чудесен; я еще больше затосковала по Демераре, по всем моим клиентам.

– Да, мэм. Я пройдусь до той палатки.

Повернувшись, я врезалась в капитана Томаса.

– Простите.

– Ничего, Долл. Наслаждаетесь прогулкой по Старому рынку? – широко и лениво улыбнулся он.

– Да. Большинство людей зовут меня Долли. Мисс Долли.

Его коричневый сюртук был в два раза больше, чем нужно, хотя для такого крупного мужчины это было непросто. Жилет прямой, без складок и вышивки.

– Х-м-м… Долли – очень ласковое имя, будто для ребенка.

Он осмотрел мое платье сверху донизу. Так и тянуло проверить, не распустился ли корсет, не расстегнулись ли где пуговицы.

– Я очень придирчива к тому, как меня называют. И добавьте «мисс». Мы не так уж хорошо знакомы.

– Очень жаль, что мы не так уж хорошо знакомы, – засмеялся капитан. На щеках его краснели пятна – от ранней или слишком поздней выпивки.

– Мило было столкнуться с вами, сэр.

Капитан Томас пошел за мной следом.

– Мисс Долл, у вас при себе документы?

– Да. – Я вытащила из своей сумки копию подписанного договора. – Смотрите!

– Это все, мэм?

Я толкнула его в крепкую грудь.

– А что еще мне нужно? Это все бумаги, которые дал мне Фоден.

Томас положил ладонь мне на руку.

– Успокойтесь. Никто не говорит, что этого недостаточно. Никто не говорит, что если соглашение пожелают признать недействительным, то могут попытаться заявить, будто вы оплачиваете вольную не своими средствами, а деньгами Фодена. Это бы означало, что никакого соглашения вовсе нет.

Потребовались все мои силы, чтобы дышать ровно.

– Спокойно, мисс Долл. – Он сжал мою руку, поддерживая. – Вы ж не с пустыми руками пришли.

– Что?

– Поговорка из дома. – Он показал пустые ладони. – Говорю, вы ж заработали свои деньги. Но вам нужны доказательства.

– Вроде конторской книги, сэр?

– Верно, только никто вам этого не скажет.

Песочные волосы, глаза цвета морской волны, рост немного выше, чем мне показалось на пристани, – капитан Томас, судя по всему, был хорошим человеком и весьма привлекательным.

– Будьте осмотрительны, мисс Долл.

– Это несправедливо. Я заработала эти деньги, всем пожертвовала. Должно быть достаточно моего слова.

– Только не в суде, где мужчины могут извратить прецеденты в своих целях. Уж я-то знаю, поскольку тоже мужчина и сведущ в области права.

Я не знала, как воспринимать его слова – как шутку или как предзнаменование.

– Так почему этот «никто» хочет помочь, раз он к тому же мужчина?

– Фоден и мне был другом. Он рассказывал о трудолюбивой, заботливой девушке, у которой есть большая мечта. Стыдно, если эти болваны ей сейчас помешают.

– Спасибо. А теперь мне нужно домой.

Он приподнял свою шляпу из тонкого коричневого фетра.

– Удачи, мисс Долл! Не опаздывайте. Бейтс предпочитает начинать вовремя.

Улыбнувшись на прощание Томасу, я поспешила в свой арендованный дом. Моя конторская книга – это все доказательства, что у меня имелись. Этого должно хватить.

Доминика, 1784. Страх

Когда я вернулась за конторской книгой, моя семья все еще спала. Кроме Лиззи. Она сидела в гостиной, забравшись с ногами на софу.

– Уже все?

– Еще нет.

Она уткнулась лицом в колени. Лиззи выглядела очень изящно в ночной сорочке Шарлотты, отделанной кружевом. Я подошла к столу, схватила книгу и сунула под мышку. Мне не нужно было поворачиваться: я и так знала, что дочь на меня смотрит. Не нужно было долго думать: я и так знала все ее вопросы.

– Это был выбор между жизнью и смертью. Лишь по этой причине я не взяла тебя с собой и не вернулась.

– Ты выбрала мою тетю, а не меня. И после всех этих лет это все еще выбор между жизнью и смертью.

Слова приглушались кружевами сорочки, но в них отчетливо звучала боль.

Все эти годы, проведенные вдали. Их никогда не вернуть. Мне нечем было утешить Лиззи – у меня была только правда.

– Мне требовалось заработать деньги, чтобы выкупить нас всех.

– Мой па говорит, что ты сумасбродка. Что тебе не нравится делать как велено.

– Почему это отец такое сказал? Он знает, я была ему хорошей дочерью.

– Мой па.

У меня скрутило живот. Она имела в виду Николаса.

– Из-за твоего па я и сбежала. Все, что он говорил, – ложь. Мой брат лжец.

Лиззи промолчала, но больше на меня не смотрела.

– Мне нужно сделать то, что я собиралась, – освободить нас. А потом мы побеседуем.

Она не отвечала до тех пор, пока я не оказалась у двери.

– Если ты вернешься, я с удовольствием выслушаю.