Королева острова

Я протянула ему руку, но он ее не принял.

– Мистер Фоден хорошо о вас отзывался, надеюсь, он не напрасно вам доверял.

Грузный Бейтс уселся на свое место и сощурил глаза за очками в латунной оправе.

– Он был превосходным человеком.

Николас откинулся на спинку кресла.

– Бейтс… Ваш партнер, Бредшоу, должен быть здесь. Давайте отложим все это до его возвращения.

– Нет, мистер Кирван, – отказался Бейтс. – Фрейзер вполне способен в этом разобраться, он уже помогал в таких делах.

– Что за фарс! – ударил кулаком по столу Николас. – Она не может заплатить из своих средств, у нее их нет. Шлюхи столько не зарабатывают.

– Угомонись, парень. – Па придержал этого болвана за плечо. – Дай Долли сказать.

– Она беглая! Ей не дозволено говорить. Все, что она заработала, даже наследство Фодена, должно принадлежать нам.

– Как я могу быть беглой, если па знал, где я. Верно, па? – Я уставилась на отца, умоляя его взглядом.

Покажи им всем, что ты любящий отец. Будь сегодня справедлив.

Мне показалось, прошел целый год, когда он наконец медленно кивнул.

– Я знал, где она была. Для нее было безопаснее оставаться в Демераре, пока у нас все не успокоится.

– Успокоится? Мой брат питал ко мне непристойную страсть, он пытался продать мою сестру. Как тут успокоиться?

Па поник головой.

– Пожалуйста, ни слова больше. Все это в прошлом.

Значит, вот как плантаторы избегают последствий? Просто ждут, когда пройдет достаточно времени после их преступлений?

– Ничего не забыто. И никогда забыто не будет.

Николас схватился за стол, будто хотел его перевернуть.

– Шлюха нам не заплатила. Это были деньги Фодена. Она воспользовалась его смертью и теперь скажет и сделает что угодно, чтобы обмануть.

Томас достал из кармана сюртука бумаги.

– Здесь ясно сказано, что Фоден был в здравом уме, когда писал завещание. Он оставил ей треть своего поместья, а также кое-какие вещи, например заварочный чайник.

– Красивый серебряный сервиз. – Мой гнев смыло печалью. Я могла припомнить длинный список обид, которые причинили мне родственники. – Он относился ко мне лучше, чем моя плоть и кровь.

Лучше, чем мой любимый.

Мистер Бейтс развернул пергамент и указал на один из пунктов – чернильные каракули.

– У нас нет доказательств, что заплатила она. Деньги должны быть взяты не из наследства Фодена.

Все с осуждением уставились на меня. Ни один чернокожий – такой, как я, – не обладал властью, не мог заработать деньги и не заслуживал свободы.

Томас перелистал мою конторскую книгу.

– Деньги были уплачены. Сумма согласована всеми сторонами. В обоснованности претензий Долл… Дороти Кирван не должно быть никаких сомнений.

Мистер Фрейзер покачал головой.

– Очень трогательно. Похвально, что ее отец, Эндрю Кирван, с этим согласен, но Николас Кирван выдвинул убедительные возражения. Если эти деньги принадлежат не ей, а Фодену, то она является частью наследства покойного.

– Наследства, которое на треть принадлежит ей? – засмеялся капитан Томас. – Вы намекаете, что она унаследовала треть себя самой? Будет вам, джентльмены…

Мужчины заговорили, тыкая в каракули, будто меня в комнате вовсе не было.

Но я была.

Забрав у Томаса мою конторскую книгу, я грохнула ею по столу.

– У меня есть доказательства, что я получала деньги как домоправительница Фодена. Каждый четырехпенсовик для вас, англичан, гульдены для тех, кто знает голландский. Тут записи обо всех платежах, и даже с подписью мистера Фодена, все, что я заработала сама, и вдобавок плата за экономок, которых я нанимала.

Николас побарабанил пальцами по столу.

– Ты просто неграмотная шлюха. Как ты вообще вела записи?

– Па научил меня считать. Па, расскажи ему, что ты для меня планировал.

– Она права, – сказал отец. – А теперь я хочу, чтобы вы все вернулись на Монтсеррат.

– Видишь, Николас, айеркойли, похотливый ты козел? Ты не сумел выполнить свою часть сделки. Ты даже не отучился в школе! Не смог работать на плантации! Чем бы ты ни попытался заняться, это всегда будет для тебя проклятием.

Он зашипел и вскочил, потрясая кулаком.

Томас тоже вскочил на ноги, заслоняя меня.

– Кирван, угомони своего парня. Мы тут серьезным делом заняты.

Фрейзер откинулся на спинку кресла.

– Смахивает на любовную ссору.

С моих губ сорвался мерзкий смешок, и Фрейзер поморщился.

– Разве любовник бьет до крови, осыпая тебя бранными словами, чтобы не двигалась? Неудивительно, что мужчины так много молятся, чтобы усмирить свои мелкие душонки. Можно ли насилие считать актом любви, любовной ссорой? Да сжалится Господь над вами и вашими домочадцами.

Фрейзер опустил взгляд, сжимая ручки кресла.

– Я… слышал, у вас от него прекрасная дочь, почти белая.

Влепи я ему пощечину – меня бы посадили в тюрьму. Лучше отчитать его, как делают священники.

– Мистер Фрейзер, когда ваши дни будут сочтены, не забудьте объяснить Господу, почему не замечали женских криков. Посмотрим, согласится ли Он, что хорошенькие детишки все искупают.

– Мисс Долл, – вмешался Томас. – Нам нужно продолжать. Связи этих джентльменов – не ваша забота.

Взглядом он умолял меня угомониться, но мне необходимо было высказаться.