Королева острова

– Бананы вкусные, мисс, но попробуйте-ка каллалу[42]. Сварите кокосовый каллалу да прибавьте немного свежего краба, – предложила торговка.

Большие зеленые листья, листья каллалу и листья таро[43], выглядели чудесно; суп, о котором она говорила, был бы очень питательным, но я обратила внимание на милую шляпку у нее на голове. Изящные складки атласа образовывали основание, увенчанное сухими цветами и по-королевски изысканными ягодами.

– Мисс, хотите каллалу?

– Какая у вас красивая шляпка!

Торговка коснулась своей головы.

– Эта? Благодарствую. Продают в центре рынка, мастерица шибко красивые делает. Вам будет к лицу.

Ее взгляд встретился с моим. Мы ощутили невысказанное единение. Мне не нужно было узнавать ее историю или делиться своей. Она была свободна – как и я.

Почти сделав реверанс, я улыбнулась и направилась к шляпницам. Две женщины разложили товар на столе – его доски опирались на оси старой телеги, вытесанные из прочного нима[44]. На Монтсеррате па заготавливал такую древесину для своих повозок, бахвалясь, мол, из тяжелой породы получаются наилучшие фундаменты.

Из-за па, который все еще пытался переубедить ма, фундамент, что я пыталась создать здесь, в Розо, оказался в опасности. Мами не могла с ним вернуться, но па все ходил к нам и ухаживал за своей Бетти. Она пока не ответила на его мольбы.

– Вам по нраву? – Старшая из шляпниц улыбнулась, и я отбросила свои тревоги. Взяла в руки красивый чепец из белого атласа с блестящим бантом и принялась его изучать. Это было искусство – такое же, как живопись.

– А не примерить ли вам соломенную шляпку с зеленым пером, мисс Долл? Она пойдет к вашим глазам.

Я бросила взгляд через плечо и увидела капитана Томаса.

– Добрый день, сэр. Очень вам рада.

Его улыбка стала чуточку лукавой.

– Люблю, когда меня замечают.

Сегодняшний наряд капитана составляли белая рубашка, изумрудно-зеленый жилет и черные бриджи.

– Что ищете, мисс Долл?

Я потянула завязки своего корсета, которые оказались еще туже, чем мне помнилось, и вздохнула.

– Я в поисках идеальной шляпки.

– Хм-м… – Он сложил руки за спиной, выпятив широкую грудь. – Важный вопрос.

Томас навис над столом, тыкая в шляпки и постукивая по тульям, пока наконец не выбрал соломенную. Он надел ее мне на голову, прямо поверх кос, собранных узлом на затылке.

– Вот эта хороша!

Поля оказались слишком короткими и не давали тени. Пришлось щуриться, чтобы посмотреть на капитана. Мне это не понравилось.

Складывалось впечатление, будто я кокетничаю с ним. А это было не так.

Я вернула шляпку и стала изучать другие варианты.

Он поджал губы.

– Может, вам по душе треуголки?

– Нет. Никаких треуголок. – Я пошла прочь от прилавка.

– Мисс Долл! – Капитан догнал меня.

Внезапно на меня навалилась усталость; я потерла лоб.

– Вы оказали мне огромную услугу в конторе Бейтса. Я перед вами в долгу.

– Это опасное место для женщины, которая умеет считать. – Он широко улыбнулся, и я успокоилась. – Не стоит благодарности. Я питаю слабость к справедливости и ясным глазам.

Томас поддразнивал меня, и мне это нравилось. Он взял мою руку, ничуть не смущаясь столь открытой демонстрации расположения, и вложил мою темную ладонь в свою светлую.

Добродушный капитан махал кому-то здесь, приподнимал шляпу там. Он был знаком со многими в этом городе. Для женщины, пытающейся завоевать новый мир, это могло быть полезное знакомство.

– Капитан…

– Томас, мистер Джозеф Томас. При случае бываю капитаном шлюпа «Мэри», частью которого владею.

– У лодки с синей мачтой есть название?

– Да. «Гордая Мэри». Для моих ирландских друзей – «Бонни Мэри»[45].

Для ирландских друзей? Ну и болтлив этот Томас.

Мы шли по Старому рынку, и каблуки его сапог стучали по булыжникам. У колодца мы остановились.

– Вода здесь, случаем, не отравлена? Похоже, никто ее никогда не пьет.

– Хм… – прошептал он мне на ухо, – порой возле колодца ставят виселицу. Некоторые думают, что в воде скрываются смертная боль, страдания всех тех, что были здесь убиты.

Я заглянула в колодец. Он казался черным и бездонным. Томас бросил туда камешек. Спустя долгие мгновения я услышала, как тот плюхнулся в воду.

– Яма всех этих страданий глубока. Я будто бы понимаю…

Он взял меня за руку и повел прочь.

– Вы не должны этого делать, Долл. Вовсе нет. Приношу вам свои соболезнования, мисс Долл. Фоден был очень хорошим человеком.

– Вы говорите так, будто я его вдова. А я была просто домоправительницей и другом.

– О… Многие женщины в вашем положении ищут покровителя.

– Это вы так затейливо пытаетесь назвать меня шлюхой?

– М-м… Нет.

– Вы, мужчины, просто ужасны. Неспособны смириться с тем, что двое могут быть просто друзьями или что такой хороший человек, как Фоден, может смотреть на меня не как на шлюху.

Я бросила взгляд на Томаса, на других женщин – дочерей и жен плантаторов, которые проходили мимо нас и глазели на мои ничем не покрытые волосы.

– Я не неотесанная, знаю: цветные женщины ищут белых мужчин, чтобы выбиться в люди. Но я свободна и справлюсь сама.

Он снял шляпу, ударил ею себя в грудь и шагнул ко мне.