Королева острова

– Мистер Коксолл хочет на мне жениться. Я тоже хочу этого, ма.

– Что? – Я подскочила, едва не свалив Китти на пол. – Чего ты хочешь? Я думала, ты останешься здесь со мной, хотя бы ненадолго.

Губы она не надула, но бросила на меня такой взгляд, что я содрогнулась.

– Говори же, Лиззи.

– Я тебя не знаю, мама. Ты решила уехать. У тебя все хорошо, как я вижу, а мы с бабушкой терпели голод и лишения. Я не хочу оставаться с тобой.

Китти встала и расправила подол юбки в голубую полоску.

– Она злая, Долли. Точно ли это Лиззи, наша милая крошка? Сомневаюсь.

– Сестренка, иди наверх. Проверь, как там Эдвард. Он кашлял всю ночь. Дай я поговорю с дочерью.

Когда она ушла, я указала на кресло.

– Присядь и скажи мне все.

– Отец говорил, что он напился и ты его сбила с толку. Соблазнила его, потому что он тебе нравился. Сама посмотри: у тебя столько детей. Ты же блудница.

Я не стала ей объяснять, с чего все началось, – все равно не поверит.

– Не было такого. Он никогда мне не нравился. Мне ничего не было нужно от брата.

– Ты должна меня на дух не выносить, я ведь дочь своего отца.

Лиззи хотела заставить меня произнести вслух, что она – плод насилия.

Я зажала рукой рот, в груди у меня заныло.

– Если твой па такой хороший, отчего ж он тебя не освободил?

Лиззи пожала плечами.

– Он говорит, ты ему не сестра.

– Думаешь, твоя бабушка соврала насчет моего отца?

– Нет, но ведь оба разом они не могут быть правы. – Она начала всхлипывать. – Хочешь сказать, он тебя заставил?

Келлс верно подметил: тяжело говорить обо всех ужасах, что я пережила. И даже хуже – рассказать, а тебе не поверят.

Я встала рядом с ней на колени, обхватила ладонями лицо дочери, утерла слезы и стала напевать нашу песню, ту, что я пела ей каждую ночь, укладывая спать, Rop tú mo baile…

– Я смирилась с тем, что было, Лиззи, но Николас хорошо знает, как меня ранить. Он знает, как сильно я тебя люблю, помнит, как я умоляла его взять на себя ответственность. Я бежала, потому что оставаться было опасно. Иначе никогда бы тебя не бросила.

Щеки мои были мокрыми. Я и не догадывалась, что плачу. Я отпустила Лиззи, но она сама меня обняла. Дочь тоже подпевала. Возможно, в сердце у нее отыщется немного великодушия.

– Послушай, Лиззи. Я всегда буду поступать с тобой справедливо. Хочешь выйти за этого паренька? Я позабочусь о брачном контракте. Ты свободна. Ты заслуживаешь заверенных обещаний. Я попрошу своего стряпчего, мистера Бейтса, составить для тебя документы и дам тебе приданое, чтобы тебя защитить.

– Зачем тебе это, я ведь такого наговорила…

– Слишком поздно становиться твоей матерью. Мать у тебя была куда лучше – моя мами. Я хочу с тобой подружиться. Мы ведь можем быть подругами.

Лиззи вытерла мокрое от слез лицо.

– Вот увидишь, мама, Джон никогда меня не обидит.

– В начале отношения всегда прекрасные, но с документами и конец будет хорош. Не хочу, чтобы ты отдала ему всю любовь и заботу, а он потом вдруг решил, что желает другую женщину.

– Этому не бывать. Если тебя никто не полюбил, это не значит, что и меня не полюбят.

Она помчалась вверх по лестнице мимо Китти, едва не столкнув мою сестренку.

Та вошла в гостиную и протянула мне платок:

– Эдвард спит. Жаль, что с Лиззи так вышло.

– У девочки мой характер. Ей даже не нужно было видеть мой пример перед глазами, чтобы стать как я. – Я взяла Китти за руку и покружила. – Я хочу танцевать. Хочу музыку! Хочу…

В окно я заметила, как мами поцеловала па, а потом влепила ему пощечину.

Мы с Китти снова опустились на софу. Ни одна из нас не могла оторвать взгляда от мелькающих на террасе теней.

– Дай я займусь твоей прической, Долли.

Я кивнула и положила голову ей на колени, все еще наблюдая за представлением на улице.

– Шарлотта пишет письмо мистеру Келлсу. Он оставил ей свои адреса в Лондоне и в Шотландии.

Я испустила стон, что зародился, казалось, в глубине моей души.

– Мы с тобой будем владеть миром, Китти. Но сначала нам нужно раздобыть материал для шляпок.

Перебирая локоны, Китти распустила мне косы.

– Отдыхай, Долли. Ты хорошо потрудилась. Завтра наступит другой день.

Но моих усилий было недостаточно, даже и близко. Мы вырвались из рабства, но предстояло начать все заново. На сей раз с нами должна остаться моя мать. Глядя в окно, как ссорятся мои родители, я эгоистично надеялась, что она с ним порвет. Ни одной женщине не нужен мужчина, недостойный ее сердца.

Доминика, 1784. Вперед

Убедившись, что поверженный Николас покинул Розо неделю назад, я без страха отправилась на Старый рынок. Не торопясь пощупала ямс и желтые тыквы в тележке торговки в ярко-белом тюрбане.

Я и не догадывалась, что голодна, пока не учуяла запах еды – вокруг веяло ароматом аппетитного сквоба[41], у меня даже слюнки потекли. Я загрустила, вспомнив миссис Рэндольф: не скучает ли она по готовке для нас? Кухарка любила день напролет печь куропаток с луком для званых вечеров Келлса. Поскольку хозяин вернулся в Европу, Обители долго еще не видать больших праздников.