Королева с опытом работы

Сегодня я была очень занята – я была волком, догоняющим Красных Шапочек в глухом лесу. Лесом был наш сад, пещерой для складирования хихикающих пойманных жертв – беседка, а в засаде за кустами смородины прятались отважные «охотники», под предводительством Марека. Меня тронули за плечо как раз, когда я водрузила очередную, изнемогающую от хохота жертву на стол, чтоб «разделать».

– Да? – я утерла вспотевший лоб, рассматривая незнакомого мужчину. Добротный кафтан, гербовая перевязь, приличные сапоги и простое свежее лицо выдавали в нем слугу из богатого дома.

– Барон Дорини предлагает вам работу у него, – заявил мужчина и смерил меня высокомерным взглядом. – Оплата более, чем достойная.

– Я занята! – рявкнула я.

– Ты что, не поняла, девка? Барон ждет! – теперь на меня смотрели, как на слабоумную. Видимо, я должна была сразу развернуться и помчаться к барону, на бегу теряя туфли? Дорини… Нет, не помню такого барона! И черт с ним.

– Я занята! Вы что, не видите? – ребятишки вылезли из-под смородины и, насупившись, смотрели на помеху игре. Мне еще «посолить» и «поперчить» жертвы надо перед варкой! Охотники их прямо «из котла» вытащат, а потом будут «загонять волка», то есть меня.

– Сумасшедшая, – процедил слуга.

– Не смей оскорблять мою маму! – Марек наставил самодельный лук на обидчика. Какой отважный! Тетива тренькнула, заостренная палочка ударила незваного гостя в шею. Слуга подпрыгнул и разразился ругательствами.

– Ну-ну, детям не стоит слушать такие слова, – появившаяся Гертруда взяла гостя за локоть и быстро вывела за калитку. – Я ж ему уже сказала, чтоб не околачивался тут!

– Да? – вяло удивилась я. Задор игры рассеялся. Где появится мужик – там веселью конец!

– Оставлял тут писульки тебе всю неделю, да я все пожгла! – сердилась Гертруда. – Бабник его хозяин, развратник и негодяй! Хоть и барон.

– Кто такой развлатник? – спросила Лорин, сгорая от любопытства.

– Нехороший человек, который обманывает девочек, – машинально ответила я.

– О, значит, Рен развлатник! Он обещал меня покатать на самокате и обманул!

Гертруда выдала детям блюдо свежей редиски и отправила играть без меня. А вечером постучался местный надзиратель, почтенный лэр Гаварн. Сообщил, что барон Дорини подал жалобу, что его слугу в нашем доме избили, причинили вред здоровью, и теперь нас вызывают завтра утром в суд. Послушать – так слуга барона при смерти лежит.

– Пойду я! – заявила Гертруда. – Я этому лгуну все выскажу!

– Труда, нам с бароном не тягаться, – поморщилась я. – И так ясно, что жалоба высосана из пальца, но барон желает нам досадить за мой отказ. В худшем случае, отделаемся штрафом. Насколько честный тут судья, нам неизвестно. Лучше пойти мне, у меня более безобидный вид.

Гертруда нахмурилась, заглянув в глиняный горшок на полке, куда мы складывали деньги на хозяйство. Горстка монет была вполне приличной, но штраф мог исчисляться и десятком золотых.

Рассмотрение дела заняло ровно пять минут. Разумеется, в суд барон не явился, его жалобу прочел докладчик, и сонный недовольный судья сходу присудил мне штраф.

– Пять золотых!? За что?! Это же наглое вранье! Никто слугу не избивал! Как женщина с маленькими детьми могла это сделать с сильным крупным мужчиной? – возмутилась я.

– Хотите сказать, что его милость барон лжет? – судья даже соизволил открыть глаза и посмотреть на меня.

– Лжет, ваша честь, – кивнула я. – Никто его слугу не трогал!

– За наговор на благородного лэрда штраф пять золотых, – довольно осклабился судья, чувствуя свою полную безнаказанность.

– Да как вы… – задохнулась я и тут же прикусила язык. Лишнее слово обойдется мне в полновесный золотой. Судья, без сомнения, получил на лапу, но если я сейчас об этом заявлю, штраф вырастет уже в три раза. Если не в пять. Того гляди, договорюсь до публичной порки у столба.

– Но у меня нет таких денег! Пощадите бедную вдову! Я готова принести извинения! – быстро сказала я, понимая, что никаких извинений не будет достаточно. Так и вышло.

– При недостатке средств у обвиняемой барон согласен на отработку штрафа в его доме. Обычное жалованье служанки золотой в месяц, значит, вы поступаете в распоряжение барона на срок десять месяцев с завтрашнего дня!

– Я не хочу у него служить, – буркнула я. У меня дети! Чтоб Гертруда могла спокойно работать, у нее не должна болеть душа за детей.

– Ваше право, – согласился судья. – Тогда внесите штраф в течение трех суток в канцелярию суда.

После чего меня без лишней грубости, но решительно вытолкали из кабинета судьи. Я зябко поежилась на крыльце городского магистрата. Вот же сволочь этот барон! Надо идти к нему. Просить, унижаться, тьфу! Держит меня тут за провинциалку, которую надо повоспитывать, внушить опасения перед титулом. Какой-то жалкий барон! Пойти, представиться ему королевой Элизии? Я хихикнула, представив, как меня тут же выведут под белые рученьки и отправят в больницу для помешанных. Ладно, рефлексии неуместны. Забежать еще к лире Карвент, предупредить, что сегодня не смогу у нее прибраться. Однако к лире меня на порог не пустили.