Королева с опытом работы

Марек вопросительно посмотрел на меня. Да, маленькими они были более похожими, сейчас выдать их за братьев сложнее – Маттео совсем светлый, сероглазый, и волосы прямые, а Марк кудрявый и темно-рыжий. И глаза зеленые в крапинку. Одеты и держатся по-разному – Маттео одет в холщовую рубашку и штаны, грязным пальцем сопли подбирает, а Марк по-городскому выглядит, в красивом камзольчике, и платком давно приучен пользоваться! И уже пять букв знает!

– Ой, да конечно, брат, – затараторила Марта, – Не совсем родной, то есть родной, но не совсем… Но мы тебя любим! Мы так беспокоились!

– Ерунда, день вместе побегают, одинаково измажутся, не отличить будет, – философски сказал лэр Грудис, усаживая нас за стол.

Вкуснейшая домашняя колбаса, пироги с ягодой, сыр, жареные свиные ребрышки ненадолго примирили меня с жестокой действительностью. Мне ведь снова придется расставаться с сыном. При одной мысли об этом кусок застревал в горле. Не могу же я просидеть на хуторе у Грудисов, пока сын не вырастет. И во дворец его взять не могу. Боль резанула по сердцу, но я сжала зубы и стала внимательно слушать новости, которых накопилось множество.

Виконт Штернблум стал графом – его престарелый папаша, наконец-то, покинул этот мир. Доставшиеся в наследство огромные угодья и семейное богатство, в сочетании с незурядной магической силой, сделали его самым важным из аристократов Элизии. Никто в Совете ему больше не смеет возражать. Ему удалось укоротить и притязания герцога Варрона и бастарда Деровера. Правда, сидит новоявленный граф не на троне, а демонстративно на стуле, чуть ниже трона, но факт остается фактом, правит страной именно он. Королева, по слухам, тяжело больна, до сих пор в трауре, никак не может оправиться после трагической смерти своего горячо любимого супруга. На этом месте лэр Грудис многозначительно посмотрел на меня, а я хмыкнула. Вялые стычки магов до сих пор ведутся, но магов слишком мало, крупных конфликтов больше не случалось, а люди не больно-то хотят за магов воевать. Особо горячие головы, потеряв кто магию, кто друзей и здоровье, быстро угомонились.

Лидер мятежников, лэрд Венделин завладел Минцем, Хортоном и Вермонтом, народ его поддерживает. У них независимая область объявлена, и действуют там старые законы короля Дориана, туда даже из столицы люди бегут.

Говорят, король Эрберт делла Тарн женится. На этом месте я фыркнула. И как не надоест человеку жениться? Впрочем, у каждого свое хобби. Я вот почти замужем три раза уже побывала. Ну да, три. И еще мне очень нравится управлять страной – такое своеобразное увлечение. За время моего длительного отпуска я обдумала несколько необходимых реформ на благо сограждан. Мне очень понравилась система налогообложения сельского хозяйства в Иллирии, система выбора и контроля муниципальных чиновников, ну и так, по мелочи, вроде ящика для доносов возле здания ратуши или подробной карты провинции возле почтовых станций.

И разумеется, идея обуздать магов была очень проста – каждого поступающего в школу и академию обязать давать магическую клятву о службе на благо страны. Не хочет клясться – пусть учится сам, за одиночными магами магический департамент и без того следит весьма пристально. Надеялась, что за два года, что мы безмятежно жили в Иллирии, проблемы рассосутся сами. Либо Штернблум убьет Венделина, либо наоборот. Но не случилось, ничего эти мужики сами сделать не могут! Придется действовать самой.

Глава 14

Солнце едва поднялось над рощами Фратескора, но припекало уже весьма ощутимо. Я полюбовалась на бледно-розовые цветы шиповника, источающие сладкий аромат. Шиповником заросли все подступы к замку, в свое время я велела его не трогать.

Стена Фратескора приближалась, и меня охватило радостное чувство возвращения домой. Я решила придти пешком, не привлекая внимания, – так мне сразу будет видно, что творится в замке. Тропинка заросла подорожником и репейником, и репьи цеплялись за плащ. Такого у нас раньше не было! Садовник так обленился, что не посылает рабочих косить луг перед замком? Калитка висела на одной петле, и у меня сразу возникли вопросы к управляющему. Двор оказался неподметен, в углу громоздилась непонятная куча камней. Фонтан нечищен, вода в нем покрылась ряской, а между плит вымахала сорная трава едва не по колено. Конная статуя Адемара загажена голубями, а на постаменте нацарапана непристойная надпись. Я нахмурилась: неужели слуги в мое отсутствие так распустились? Где гарнизон? На стенах и башне я не увидела ни одного солдата. Почему нет дыма из кухонной печи? Где деловая суета хорошего хозяйства, где каждый знает свое место и выполняет свою работу? Толстый стражник в расстегнутом мундире вразвалку сидел на крыльце и бессовестно храпел, крепко прижимая бутылку к груди. Странно, вроде бы праздника никакого не было, ни государственного, ни церковного.