Королева скелетов

Рита, Марго, королева. Его страсть, его мания и любовь. Все, что он испытывал с другими женщинами до встречи с Ритой, оказалось не более чем игрой в любовь. Настоящее чувство поглотило целиком, ввергло в пучину страсти, заставило забыть про покой и сон. Он пытался бороться, забыть, спрятаться, уйти с головой в работу. Но ночью все забытое и отверженное возвращалось, чтобы с новой силой трепать измученную душу.

Когда он сдался? Когда поймал себя на мысли, что планирует заменить новую королеву Ритой или когда понял, что не сможет допустить смерти девушки? Сейчас это уже не важно. Все удалось. Она здесь. Последнее время он жил только мыслью о встрече. Не тайной, а настоящей, когда можно открыться, объясниться, а затем обнять, прижать к себе и не отпускать никогда.

Но реальность… Эта бескомпромисная реальность, как обычно, внесла свои коррективы. Найлс был готов к тому, что Рита не полюбит его с первого взгляда и даже со второго, но необходимость держаться на расстоянии убивала. Каждая улыбка, адресованная не ему, каждый взгляд не в его сторону огненной стрелой вонзались в сердце, обрушивали надежду в пучину отчаянья и накрывали мир серым колпаком безысходности.

Нести груз любви одному – безгранично трудно, и лишь надежда облегчает эту тяжкую ношу, но когда иссякает и она…

Найлс поморщился, выкидывая опасную мысль из головы. Еще ничего не решено и не потеряно. Рита будет принадлежать только ему. И никто: ни Конвент, ни дурачок Ивар не отберут её у Найлса. Он готов положить на чашу весов все, что угодно, лишь бы склонить их в свою пользу. Судьба… предназначение… случайность. Он справится со всеми ними, но не отступит.

Маячок привел его к дверям замковой кухни. При звуках громких голосов, доносящихся из кухни, маг помедлил, прислушиваясь. Спорили двое. И судя по интонациям, оба были изрядно навеселе. Один более тихий голос он узнал сразу же – Рита, а вот второй был ему незнаком.

– Да с чего ты взяла, что тебе хуже, чем мне? – незнакомый голос возмущенно икнул, – и что с того, что у меня магические способности, если я все равно не умею ими пользоваться? У тебя вон тоже…

Маг напрягся.

– А-а-а! Это какой урод на тебя блокировку поставил, да еще такую хитрую? Сразу и не поймешь, что за дрянь. Ну, точно! Под защиту замаскировал. Не мешай, я посмотрю. Да, не бойся, руками трогать не буду.

Этого Найлс уже допустить не мог, рванул дверь на себя. Вспышка света ударила по глазам, что-то беззвучно сместилось в пространстве, выплюнув из кухни облако серой пыли и мага.

Сползая по стене, маг пытался понять, а что это сейчас было? Однако сканирование магического фона выдавало несусветную чушь, а хаотичный рисунок силы демонстрировал явное направление в сторону чудес или сумасшествия, что часто является причиной одного и того же явления.

– Фея! – вывод был очевиден и столь же невероятен. Голос за дверью абсолютно не походил на спокойный и невозмутимый тон Габриэллы, да и представить пьяную фею ночью на кухне своего замка… нет, на подобное его воображение было не способно.

Найлс со стоном поднялся. В шее явственно что-то хрустнуло. Маг прислушался. За дверью царила подозрительная тишина. Понять, что там произошло, можно было лишь одним способом, и он потянул ручку на себя.

– Ты, что натворил, фей недоделанный? – я дунула на свесившуюся на глаза прядь волос. Та выпрямилась и застыла иглой дикобраза.

– Блокировку снял, – серое существо напротив мало напоминало ухоженную блондинку, точнее блондина. Закрученные в спирали волосы торчали дыбом, белая ночнушка по виду напоминала холщовую робу нищего, которого долго и тщательно валяли в пыли.

– Тебя просили лезть? – зла не хватало, как и сил съездить поганцу по физиономии. Фокусник, твою мать. Полное ощущение, что побывала в центре пылевой бури, где меня хорошенько потрясли, вывернули наизнанку, обсыпали какой-то дрянью, а затем вернули обратно на кухню. Даже алкоголь из головы выветрился.

– Да, если бы не я, – рассердился Натан, упирая кулаки в стол, – так бы и осталась с заблокированным даром.

– Да, а с этим что делать? – я дернула себя за прядь волос, та на ощупь мало отличалась от ветки дерева, – мне, что теперь с этими «рогами» всю жизнь ходить, фей недоделанный?

– А по мне очень даже ничего, – миролюбиво заметил Натан, но руку к своей голове протянул. Нервно ощупал. Попытался пригладить – куда там, его кудряшки, словно стружки дерева, упорно возвращались в прежнее приподнятое состояние, – фей нестабильный, – простонал Натан с растерянным видом.

Я хихикнула. Фей улыбнулся. Через секунду мы ржали, как сумасшедшие, до слез, хлопая ладонями по столу и поднимая в воздух пылевые облачка.

– Веселитесь? – холодный голос мага ледяным ветром ворвался в наше веселие, мгновенно понижая настроение до нуля.