Королева у власти

Ник встал, но не отвел от нее глаз, продолжая злобно ухмыляться, пока возвращался к отцу, лениво восседавшему на троне. Затем ее взгляд упал на Торию, полностью одетую в королевский синий без намека на яркие зеленые цвета Фенстеда. Она не сидела на троне рядом с королем. А стояла рядом, положив руку ему на плечо и соблазнительно скользя вниз по предплечью, в то время как тоже не сводила глаз с Фейт, на лице застыла лукавая злорадная улыбка.

Фейт пошатнулась при виде этого зрелища. Тория никогда бы не полюбила короля, который прямо у нее на глазах убил свою супругу – мать Ника. Ей хотелось кричать, чтобы друзья очнулись от транса.

В порыве недоумения Фейт вспомнила, что это она попала под чары. Уловки собственного разума. Комната накренилась, и зрение затуманилось, пока ее разум бился между реальностью и воображением. Она помотала головой. Она должна суметь проснуться. Должна обрести контроль, и все же… проиграла битву за господство над своими мыслями.

– Фейт.

Услышав знакомый надломленный голос, она резко повернулась и тут же зарыдала при виде Джейкона, окровавленного и безжалостно избитого.

– Помоги нам, Фейт.

Она повернула голову в другую сторону, к Марлоу, напоминавшую призрака, некогда блестящие светлые волосы потускнели и растрепались, лицо побледнело, а на выступающих костях почти не осталось синяков.

По лицу потекли слезы.

– Все будет хорошо, – выдавила она, хотя ее жалкое обещание было вынужденной ложью. Их все же поймали, и они все умрут от лап грифона, преданные собственным королевством в руках злого духа в лице короля. Она встретилась взглядом с черными глазами правителя, который улыбался, с упоением наблюдая за ее страданиями.

– Ты не можешь никому помочь, – насмехался он со своего окровавленного трона.

Послышались шаги, и она снова обернулась, на сей раз чтобы встретиться с капитаном. Но не он привлек ее внимание. А блеск длинного стального клинка в его руках. Ее глаза расширились, и она вся задрожала, когда он занес меч над головой Джейкона.

– Стоило убить тебя еще тогда, когда ты впервые стоял здесь передо мной на коленях, – сказал капитан и опустил клинок.

Крик бился в ее груди. Он пронзил горло, словно осколки разбитого стекла, и громким эхом разнесся по комнате, возвращаясь обратно и болезненно звеня в ушах. Она не переставала кричать, глядя на своего самого давнего и дорогого друга, обезглавленного одним быстрым движением. Его тело обмякло, голова покатилась по полу. Фейт вырвало в тот момент, когда крик перешел в неистовые рыдания. Она хватала ртом воздух, не в силах отдышаться. Кровь растеклась вокруг нее, пропитывая колени и растопыренные ладони, прижатые к мрамору. Растекалась по расщелинам разбитого камня, и Фейт наблюдала, как лужа растекается на несколько рек жизни Джейкона.

Но на этом капитан не остановился. Он зашагал прямо по густой крови и снова занес меч, направляясь к Марлоу. Фейт закричала прежде, чем он приблизился к подруге. Горло разрывалось в агонии, как будто обезумевший зверь пытался вырваться наружу. Ей отчаянно хотелось зажмуриться, чтобы избежать еще одного ужасающего зрелища, но она не могла. Как бы она ни старалась, не могла отвести взгляд.

Она не могла спасти их, не могла сделать ничего, кроме как наблюдать, как они страдают от ее деяний. Они здесь из-за нее, из-за того, кем она являлась.

Меч капитана опустился на горло Марлоу…

Фейт вопила и рыдала без конца.

А потом все погрузилось во тьму.

Когда Фейт проснулась, то пожалела об этом.

Голова раскалывалась как никогда прежде, и было трудно привыкнуть к тусклому свету луны за окном. Она закашляла, чтобы прочистить горло, которое болезненно пересохло и охрипло. Было жутко холодно, и Фейт не чувствовала тяжести плаща, который использовала в качестве одеяла. Приоткрыв один глаз, она поняла, что находится в камере.

На мгновение она прижалась к земле, чтобы прийти в себя, и воспоминания нахлынули с мучительной ясностью. Она вскочила, несмотря на стреляющую боль в голове, от которой потемнело в глазах. Капитан, манипуляции сознанием, обезглавленные друзья…

Фейт упала на колени и согнулась пополам, пока мерзкие воспоминания прокручивались в голове, чувствуя позывы к рвоте. Ничего не вышло, но грудь пронзила душераздирающая боль, и она задрожала, прижавшись к ледяному камню. Все было так отчетливо, так реально, что она не ощущала разницы даже в собственном разуме.

Она громко рыдала, прислонившись к стене камеры и чувствуя себя совершенно потерянной, беззащитной и лишенной надежды. Она даже не знала, сколько дней прошло с момента кошмарной пытки.

Сквозь рыдания послышалось негромкое щебетание, и Фейт перестала плакать. В отчаянии она вскочила на ноги и развернулась лицом к проклятой птице. Игнорируя физическую боль и безумие, она пристально смотрела на нее, пока птица невинно глядела в ответ.

– Убирайся! – закричала она.

Птичка осталась на месте и молча наблюдала за ней.

Она бросилась вперед и ударила ладонями по острому камню, оцепенев от жжения в руках, тогда как сама уже заледенела.

– Не ты в клетке, а я! Улетай и не возвращайся!