Королева у власти

– Я не могу говорить тебе, что делать, но я знал твою маму, Лилианну. Она стала королевой Райенелла, даже не выйдя за Агалора замуж. Не из-за того, что значила для него, а потому что любила и была предана королевству и его народу. Она знала, где ее дом. – Рейлан горел так ярко, словно феникс, говоря с неподдельной страстью. Его взгляд был полон яростного огня, такого сильного, что она почувствовала, как он обдает жаром кожу и проникает внутрь. – Когда ты это поймешь, Фейт Ашфаер, мы будем тебя ждать.

Рейлан не дал ей времени на ответ и повернулся к выходу. Хотя она едва ли знала, что ответить, широко раскрыв рот после его заявления и упоминания мамы. Ей и в голову не приходило, что он уже жил тогда и знал ее. Возможно, знал даже лучше, чем она, потеряв маму в столь юном возрасте. В душе Фейт хотела пойти за ним. В некотором смысле близость к нему также сблизила бы ее с матерью. Как и король Райенелла – ее отец.

От всех этих мыслей у нее закружилась голова, и она снова опустилась в кресло, погружаясь все глубже, когда услышала, как дверь за генералом закрылась. Она не поддастся искушению. Не теперь, когда Ник станет королем после разоблачения жестоких намерений его отца. Гвардия повиновалась приказам принца и заперла Орлона в подземелье замка, где он гнил вместе со своей тайной стражей. Близился новый рассвет, Хай-Фэрроу снова ждет процветание. Фейт могла только мечтать об этой эпохе, и будь она проклята, если уйдет сейчас.

Небо стало янтарным, когда тело Каяса было положено на высокий погребальный костер, охваченный пламенем. Уже стемнело, и переливающиеся оттенки желтого и красного ярко выделялись на фоне темного неба. Поднимался дым, и она представила, как он уносит его дух ввысь, в то время как пепел падает, питая почву.

Фейт молча стояла одна; друзья давали ей возможность погоревать.

Но она не чувствовала… ничего.

Больше нет, и только благодаря полному оцепенению смогла выйти за пределы своих комнат. Целые дни, полные слез и терзаний, прошли в одиночестве, но это все равно не вернуло бы Каяса.

Ее всегда преследовала утрата. Это чувство не покидало Фейт с тех пор, как умерла мама, и обострилось в тот момент, когда свет в глазах Каяса погас. Оно не рассеется со временем; не заменится счастьем. Его могло облегчить только принятие, ровно настолько, чтобы те, кто еще жив, могли переносить уходящие времена года, сколько бы лет им ни осталось в этом мире. Смерть была силой, с которой невозможно бороться, а время – ее коварным сообщником. Ибо ничто не могло предотвратить притязания смерти, если она вонзила свои когти, и никакое количество времени не могло стереть боль, которую та оставила после себя.

Фейт собиралась сделать так, чтобы все эти смерти были не напрасны. Почтить память Каяса, мальчика, чью жизнь она отняла, и каждого невинного, погибшего в войне, которую они не выбирали. Ради лучшего мира, в который верила душа мечтателя, пришло время дать отпор. Во имя павших, до последнего вздоха, если потребуется.

Она не могла отрицать, что развернувшееся перед ней пламя давило на нее тяжким бременем. Время от времени ей казалось, что языки пламени расправляются, словно крылья, и взлетают, чтобы присоединиться к звездам, прежде чем рассеяться падающими искрами. Она трусливо отгораживалась от этого. Уже сделала свой выбор остаться в Хай-Фэрроу и не имела желания ближе узнать отца. Но даже при мыслях об этом Фейт чувствовала, что лжет сама себе, и последние пять дней боролась с бушующими в душе эмоциями.

Король Агалор собирался увести армию утром, и вероятно, Рейлан тоже навсегда исчезнет из ее жизни. Она отказывалась признавать, как сильно это печалит ее. Рискуя жизнью, генерал спас ее, вернул назад, когда она растворилась в силе руины. И Фейт сомневалась, что когда-либо сможет вернуть этот долг. Ей нечего было ему предложить. Как и королевству феникса.

После пары минут тишины перед погребальным костром она почувствовала присутствие Джейкона. Но не обернулась, когда он заговорил.

– Я попросил его защитить тебя, – произнес он мучительно тихо. Голос был полон сожаления и раскаяния. Когда она наконец посмотрела на друга, Джейкон безумным взглядом следил за огнем, словно винил себя в случившемся.

Фейт взяла его руку и сжала. Он не смотрел на нее, но она почувствовала, как он в ответ тоже слабо пожал ее руку.

– Каяс выбрал спасти всех нас, – сказала она, пытаясь утешить друга. – И наша задача убедиться, что его жертва не была напрасной.

Джейкон напряг горло, сдерживая боль, которую так хотел выплеснуть наружу. Фейт никогда не видела его плачущим. Ни разу за последние десять лет. Но сейчас его глаза блестели, и упавшая случайная слезинка оставила очередную рану на ее разбитом сердце. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и быстро вытер щеку.

– Это ведь еще не конец?

У Фейт не было ответа на вопрос, который мешал им двигаться дальше. И ей пришлось отвести взгляд.

– Думаю, все только начинается, – честно ответила она.