Королева в тени

Против него мы отчаянно боролись, потому что пребывали в ожидании и боялись. Я понимала, что вместе с Недом потеряю и ту любовь, которая расцвела за годы, прошедшие с того момента, когда он настоял на нашей свадьбе вопреки добрым советам и всякому здравому смыслу. В этом была большая разница, разъедавшая мне душу. Мое собственное положение как дочери и вдовы Плантагенета оставалось нерушимым, но вот моего сына Ричарда, ребенка-наследника, могли посчитать несостоятельным в этой взрывоопасной атмосфере, когда парламент шумно выступал за свое право говорить и принимать решения, а за границей началась вся эта катастрофа, поскольку Франция вновь обрела силу. Кто захочет иметь на престоле девятилетнего мальчика, когда старый король последует в могилу за своим сыном, что почти наверняка произойдет в течение ближайшего года? Иногда было трудно сказать, кто умрет раньше, король или принц. Король Эдуард угасал прямо у нас на глазах, несмотря на твердую руку Алисы Перрерс, с которой я по необходимости была вынуждена смириться после ее триумфального возвращения ко двору. Игнорируя парламент и все обвинения против нее, она заботилась о короле со всем упорством, которое я не могла в ней отрицать, хоть и презирала ее за неуемное желание прибрать к рукам все, до чего она могла дотянуться.

Тем временем я сражалась за жизнь Неда не с помощью каких-то знаний о лечебных снадобьях и настойках, которыми я не обладала, – эти прозаические задачи я предоставила решать лекарям Неда, – а силой своей воли. Я молилась за него. Я разговаривала с ним. Я не отпускала его, не давала ему уйти. Он прожил всего сорок пять лет – не возраст для человека такого калибра, чтобы умирать от столь уродливой и унизительной болезни. Это было неправильно. И несправедливо.

Я не показывала своей опустошенности и скрывала сострадание, потому что перед лицом Господа Нед не хотел, чтобы его жалели. Вместо этого я сохраняла видимое спокойствие и искренне радовалась возможности находиться рядом с ним; его общество для меня сейчас было бесценно в преддверии долгих лет, которые мне придется провести одной. И мы решили остаться в Кеннингтоне, во дворце, который он построил для себя, а потом обставил для меня в первые месяцы после нашей свадьбы. Он любил Кеннингтон больше всего – даже больше Беркхамстеда. Он примет смерть в своих покоях, окруженный своими домочадцами. Рядом со мной. Рядом с Ричардом.

Мои люди сообщили мне о приезде короля. Было уже довольно поздно, и Нед отдыхал, пока июньский день переходил в волшебный вечер, а умирающее солнце расцвечивало деревья и поверхность воды своими огненными красками. Что такого срочного могло произойти, чтобы подтолкнуть человека преклонного возраста совершить неблизкое путешествие из Лондона и не подождать до утра? Ведь по утрам у принца всегда было больше сил.

Не слишком довольная, я привела в порядок свой наряд, распорядилась, чтобы принесли вина, и спустилась в холл у входа, чтобы оказаться там к появлению гостя. При этом я, скрывая раздражение, надеялась, что он все-таки не привез с собой эту Алису Перрерс. Я приготовилась вести себя с ним холодно и свысока и даже решила не позволить ему навестить его больного сына, но то, что я увидела, сразу заставило меня забыть обиду на то, что король потревожил нас в такое время. За несколько месяцев, которые мы с ним не виделись, Эдуард настолько постарел и сдал, что теперь ему приходилось опираться на руку слуги, чтобы просто подняться по пологим ступенькам дворцовой лестницы.

Я учтиво присела в глубоком реверансе. Он по-прежнему был моим королем и моим кузеном.

– Добро пожаловать, милорд.

Эдуард растерянно взглянул на меня, а затем под бдительным присмотром слуги, который неотлучно находился при нем, направился вперед, шаркая ногами по полу, как будто у него не хватало сил переставлять их.

– Милорд. – Я взяла его под руку, жестом отослав слугу, который намеревался это сделать.

Король внимательно посмотрел на меня, словно собираясь с мыслями.

– Мне нужно присесть на минутку.

Я подвела его к стоявшей у стены скамье.

– Что случилось? – спросила я, глядя на него. Лицо его было нездорового серого цвета, еще хуже, чем у принца.

– Это все парламент, – ответил он бесцветным, лишенным интонации голосом, как будто сам не верил в то, что говорит. – До меня дошло, что они добиваются моего низложения.

– Нет! – Я тоже не могла в это поверить. – Они не могут этого сделать. Это клевета, откуда вы узнали такое?

– Об этом рассказал мне один из моих рыцарей. Они поступят со мной так же, как когда-то поступили с моим отцом: просто отберут корону, принадлежащую мне по праву. А еще они ополчились на Алису. Я должен поговорить со своим сыном.