Королева в тени

Мы находились в забытом богом поместье Йоксхолл в графстве Стаффордшир. Я очень сомневалась, что смогла бы отыскать этот самый Йоксхолл хоть на какой-то карте из коллекции Эдуарда. Маленькое, изолированное от всего мира, оно было еще более обветшалым, чем наше же имение Броутон в Бакингемшире, которое мы, не останавливаясь, проехали по дороге сюда. Земли эти принадлежали матери Томаса, Мод, которую я никогда не знала. После своей смерти она оставила это Томасу – все, что было нажито за целую жизнь.

– Нет. Я не хочу здесь оставаться.

Однако он как ни в чем не бывало улыбался своим домочадцам, а потом принял чашу вина и мужественно осушил ее содержимое. Я тоже осторожно пригубила для приличия, постаравшись оставить как можно больше.

– По крайней мере, у нас хотя бы есть где жить, – без особого энтузиазма добавил он, когда, поздоровавшись с дружинниками, кухаркой и домашней прислугой, мы с ним остались одни.

Вот, оказывается, какой должна была стать моя жизнь; об этом вслух не говорилось, но, похоже, в воздухе витали ожидания, что у этой молодой невесты из королевской семьи в сундуках должны водиться деньжата, которые могли бы поправить местные дела. Путешествуя на север, мы повсюду встречали свидетельства отчаяния и разрухи: чума частично выкосила тех, кто работал в поместьях, а остальное доделала хроническая нехватка средств на ведение хозяйства. Томас дослужился до звания баннерета[21], но для поддержания статуса ему определенно не хватало двух сотен фунтов годового дохода. А те два имения, которые я уже осмотрела, никогда не будут приносить двести фунтов в год.

Да и у меня не было средств, чтобы восполнить недостачу.

– У меня складывается настойчивое впечатление, – сказала я, ставя чашу с ее содержимым на пол возле очага, – что вы уже жалеете, что наша свадьба помешала вам присоединиться к Эдуарду в его походе на Кале.

– С чего вы взяли?

– Догадалась. Легко.

Томас решил никуда не ехать.

Я сделала круг по залу. Осматривать, честно говоря, особо было нечего. Там висел гобелен, но дырок и пятен сырой плесени на нем было больше, чем собственно узора. На выстроившихся вдоль стен столах и скамьях виднелись следы, оставленные древоточцем. О состоянии спален мне даже думать не хотелось.

Томас внимательно следил за мной.

– Мы сделаем из этого то, что сможем, – сказала я, – а потом Эдуард простит вас и выдвинет, сделав большим человеком, каким вы и заслуживаете быть.

– Надеюсь, это произойдет еще при моей жизни.

Он взял меня за руку и провел по остальной части нашего нового жилища, где мне предстояло столкнуться с суровой реальностью. В этой ситуации я могла гарантировать только то, что буду отдавать все свои силы и что все наши люди будут накормлены. Денег, имевшихся в нашем распоряжении, было обескураживающе мало, и, войдя в комнату, которая должна была стать моею, я уже видела, как подрезаю и перешиваю свои платья. Перестроить эти два маленьких имения возможности не было. Кроме всего прочего, Томасу было неинтересно планировать что-то, если это не касалось вылазок кавалерии, осад или сложных военных кампаний. Как ни тяжело было это сознавать, но я понимала: Томас все равно откликнется на зов долга и уйдет воевать на стороне Эдуарда – это было вопросом лишь нескольких недель. В задумчивости я провела ладонью по пологу балдахина мягкого синего цвета и по постельному покрывалу, которое когда-то было ему в тон, но сейчас выцвело и стало грязновато-серым.

Я скорчила гримасу:

– Здесь сыро.

– Я прикажу развести огонь.

Сомневаюсь, чтобы тут кто-то топил с тех пор, как умерла леди Мод. Кстати, не на этой ли кровати это произошло?

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке. – На ум пришла унылая максима: раз уж постелил постель, укладывайся в нее, ничего не поделаешь.

Но когда Томас поймал момент, чтобы прижать меня к себе и поцеловать в губы, я была более чем покорна. Что ж, если у человека нет выбора, покорность и смирение – замечательный выход.

Через два месяца, когда март уже украсил кончики веток на живых изгородях зелеными точками распускающихся почек, Томас покинул Йоксхолл, отправившись в городок Сэндвич, где Эдуард собирал свой флот, чтобы разобраться с кастильскими военными кораблями, пиратствовавшими в Проливе. Я же решила остаться в Йоксхолле.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно.

В то время я носила нашего первого ребенка. Томас не терял времени зря, поспешив обеспечить себя отпрыском, который бы унаследовал его имя и имущество. Я надеялась, что наше дитя это оценит.

– Главное – постарайтесь вернуться сами, – добавила я. – Если же при этом удастся еще и добыть что-то существенное для своего наследника, я буду просто в восторге.