Королева Виктория

Венчание Александры и Николая в Большой церкви Зимнего дворца состоялось 14 ноября 1894 года, через неделю после похорон императора Александра III. Виктория не выказывала по этому поводу ни малейшей радости. «У меня в жилах стынет кровь, стоит мне подумать о том, что она, такая молодая, займет место на столь непрочном троне, – писала Виктория. – Ее жизнь и жизнь ее мужа будет постоянно подвергаться угрозе, а я буду видеть ее так редко. Все это омрачает беспокойством мои преклонные годы»[264].

Виктория продолжала поддерживать связь со внучкой, а в 1896 году пригласила молодую семью в Балморал. Ей не терпелось увидеть «дорогую Алики» и свою новорожденную правнучку, великую княжну Ольгу, но к ним прилагался еще и Ники. Грядущий визит царя вызвал у Виктории острый приступ паранойи. Королева была уверена, что анархисты и террористы попытаются взорвать его прямо здесь, на английской земле. Только этого не хватало в ее преклонном возрасте, о котором она так любила всем напоминать.

Были приняты беспрецедентные меры безопасности. Перед королевским поездом по маршруту Лит – Баллатер планировали запустить отдельный локомотив, на случай если под железнодорожные пути будет заложена взрывчатка. Железную дорогу будут патрулировать полицейские, за кустами посадят охрану с подзорными трубами, а сопровождать венценосных гостей поедут две дюжины детективов из Скотленд-Ярда. «В Англии император в большей безопасности, чем где-либо в мире», – отрапортовал королеве комиссар столичной полиции.

22 сентября императорская яхта «Штандарт» вошла в гавань Лита. Для торжественного визита Николай облачился в униформу Шотландского грейского полка, а встречавший его принц Уэльский – в мундир Киевского драгунского полка. Оркестр на пристани попеременно играл «Боже, царя храни» и «Боже, храни королеву», ветер трепал флаги Великобритании и России, под проливным дождем мок почетный караул. Аликс, частая гостья в Балморале, была привычна к дождливой, промозглой погоде и пронизывающему ветру, но на Николая климат Шотландии произвел удручающее впечатление. Ему редко удавалось скоротать день в тепле, у камина. Пока Аликс и Виктория ворковали над малюткой Ольгой, Николай проводил время с принцем Уэльским, пообещавшим показать ему настоящую, первоклассную шотландскую охоту. Император и сам был заправским охотником, но кому приятно бродить по холмам, дрожа на ветру и разбрызгивая грязь? Да еще и в килте! «Впервые в жизни хожу с голыми коленями», – жаловался Николай.

В довершение всех бед у него разболелся зуб и распухла десна. На помощь гостю пришел сэр Джеймс Рейд, стараниями которого боль уменьшилась. В награду от императора придворный врач получил украшенный бриллиантами портсигар. Прислуга Балморала тоже осталась довольна щедростью гостя: перед отъездом Николай передал мажордому тысячу фунтов стерлингов с наказом распределить деньги между слугами.

Вместе с Викторией Ники и Аликс выезжали полюбоваться на озера и водопады, останавливались в деревнях, где Аликс скупала местные сласти, выпечку и ткань шотландку – милые предметы, знакомые с детства. В воскресенье императорская чета сопровождала бабушку в церковь Крэти. «Любопытно было видеть две скамьи, заполненные августейшими особами, и императора с императрицей подле королевы в шотландской церквушке, где все так благочестиво и просто»[265], – писала придворная дама леди Литтон.

Но самое интересное ждало их 3 октября. Как записала Виктория в своем дневнике, «нас всех фотографировал Дауни с помощью нового кинематографического процесса, когда наматывается пленка и таким образом создаются движущиеся картинки. Мы расхаживали туда-сюда, и повсюду прыгали дети». Несколько недель спустя, уже в Виндзоре, Виктория посмотрела полученный фильм длиной чуть больше минуты и осталась довольна результатом: «Какой удивительный процесс! Люди с их движениями и жестами получаются как живые»[266]. Так в возрасте семидесяти семи лет Виктория стала еще и кинозвездой.

Глава 37. Два юбилея

В 1887 году Виктория поравнялась с Георгом III, Генрихом III и Эдуардом III – монархами, занимавшими английский престол самое продолжительное время. Это событие заслуживало пышных торжеств. Для правительства торжества в честь королевы стали возможностью продемонстрировать могущество Британии как колониальной державы. Многое было достигнуто с 1851 года, когда на Всемирной выставке британцы воочию убедились, настолько могущественна их страна. Тогда символом благоденствия был Хрустальный дворец – сказочное строение, созданное с помощью новейших технологий. Теперь же в центре событий была королева – великая, как сама Британия, и, как казалось многим, такая же вечная.