Королева Виктория

Мистеру Берчу мальчик показался чересчур своенравным, непослушным и эгоистичным, «принципиально неспособным увлечься какой-нибудь игрой более чем на пять минут». Тем не менее гувернер нашел к нему подход. Заметив, что принц Уэльский чувствительно воспринимает критику, он старался подбадривать его, подчеркивая достижения, а не ошибки. Уроки пришлось адаптировать к его весьма скромным способностям. Латынь ему начали преподавать в 10 лет, тогда как Вики спрягала латинские глаголы уже в 8. А чтобы Берти не было скучно на уроках, к старшему брату присоединился Альфред. Мистер Берч считал, что более прилежный Альфред окажет на принца Уэльского положительное влияние. Вдвоем уроки пошли веселее.

Между Берчем и его подопечным установились ровные, дружественные отношения. Но надо же было такому случиться, что принц Альберт решил рассчитать гувернера. Отцу показалось, что за два года Берти почти не продвинулся в науках, да и характер его тоже не улучшился.

К Берти вновь был приглашен мистер Комбе. Произведя замеры головы, френолог скорбно поджал губы – мозг у принца Уэльского был никудышный. «Органы, отвечающие за хвастовство, агрессию, гордость, стремление к превосходству и жажду похвалы чрезмерно развиты, а органы, отвечающие за интеллект, развиты недостаточно», – заключил ученый господин.

От такого диагноза Альберту самому было впору хвататься за голову.

«Откуда у него взялись англосаксонские мозги? – вопрошал взволнованный отец. – Неужели от Стюартов, поскольку после них вся династия была исключительно германского происхождения»[112]. У немецкого мальчика просто не может быть настолько проблемный мозг!

Как и в случае с Лецен, принц Альберт тут же нашел крайнего. Комбе намекнул, что Берч дурно влияет на мальчика, ведь, судя по строению гувернерского черепа, с его мозгом тоже не все в порядке.

В 1852 году, несмотря на мольбы Берти, Альберт отказался продлевать договор с Генри Берчем. «Я так несчастлив, ведь мистер Берч всегда был добр ко мне, утешал меня и давал хорошие советы, от которых мне становилось лучше»[113], – записал Берти в дневнике с явным расчетом, что отец прочитает эту петицию. Но Альберт был неумолим.

Генри Берч оставил службу без особого сожаления. Два года при дворе, да еще с таким учеником, изрядно вымотали ему нервы. На прощание он написал отчет об успехах принца Уэльского и выразил мнение, что все его проблемы связаны с недостатком общения. Его бы в Итон, к сверстникам. Но Альберт считал закрытые школы рассадником пороков и даже слушать ничего об этом не желал. Что Берти нужно, так это более упорядоченная система занятий. А заодно и наставник, который сможет его к ней принудить.

Преемником Берча стал Фредерик Уэймут Гиббс, строгий, напрочь лишенный чувства юмора преподаватель из Кембриджа. В отличие от баловня судьбы Берча мистер Гиббс был беден: его отец обанкротился, мать сошла с ума, и в детстве Фредерик воспитывался с детьми профессора сэра Джеймса Стивенса, который порекомендовал Альберту своего протеже. Альберт счел кандидатуру достойной.

Жалованье в 1000 фунтов казалось Гиббсу запредельной суммой. Он дорожил местом и заискивал перед своим нанимателем, готовый исполнить любое его пожелание.

А пожелание было одно – потуже закрутить гайки. Уроки шесть дней в неделю, по пять-шесть часов в день, даже во время каникул в Осборне и Балморале. После уроков гимнастика, верховая езда, танцы и военные упражнения, пока принц с ног не свалится: вот тогда у него не останется сил на пакости. В дополнение к занятиям, достойным аристократа, принца следовало обучать ремеслам, например плотницкому делу и укладке кирпича. А в свободное время пусть ведет дневник, чтобы родители могли оценить его эпистолярный стиль.

Принц Уэльский возненавидел нового гувернера. Впервые отправляясь с ним на прогулку, Берти и Альфред уныло отмалчивались. «Вас не должно удивлять, что мы сегодня не в себе, – объяснил Берти. – Нам жаль, что уехал мистер Берч. Разве не естественно об этом жалеть?» От зловещего молчания принц Уэльский перешел к боевым действиям. «Он швырялся грязью, запустил в меня большой палкой… В порыве гнева ударил меня палкой», – записывал в дневнике мистер Гиббс. Альберт разрешил гувернеру драть мальчишку за уши и бить его по рукам той же палкой, но эти меры не приносили результата.

В дневнике гувернера появились новые жалобы: «Мне нужно было заняться арифметикой с принцем Уэльским. Он сразу же впал в ярость, швырнул карандаш в угол классной комнаты, пнул стул и с трудом мог себя контролировать. (…) Он разозлился до крайности, когда я решил заняться с ним латынью: бросался всем, что под руку подвернется, корчил рожи, обзывал меня и долгое время не мог успокоиться. (…) Он был груб со мной, особенно днем, и швырял камни мне в лицо»[114]. И так до бесконечности.