Королева Виктория

Рождение принцессы Луизы, 18 марта 1848 года, пришлось на беспокойное время. Европу сотрясали революции, с голов слетали короны, и Англия превратилась в лагерь для титулованных беженцев. Появившись на свет в такое бурное время, Луиза настоящей бунтаркой.

Он без труда затмевала сестер – полноватую Вики, грустную Алису, чью красоту портил длинный кобургский нос, и простушку Ленхен. Четвертая сестра казалась принцессой из сказки: утонченно-прекрасная, с голубыми глазами и гривой золотых волос, струившихся по плечам, точно у девы с полотен художников-прерафаэлитов. В учебе она не отставала от других сестер, но рисовала гораздо лучше их, а впоследствии занялась скульптурой.

Принц Артур Уильям Патрик Альберт родился 1 мая 1850 года, в один день с герцогом Веллингтоном, поэтому был назван в честь героя-полководца. Имя наложило печать на всю его дальнейшую жизнь: если Альфред грезил флотом, то его брат мечтал стать солдатом.

В детстве он радостно повизгивал, услышав военный оркестр, и каждый день прибегал посмотреть на смену караула в Букингемском дворце. Родители, как могли, поощряли его интересы: на день рождения он получал в подарок солдатиков в мундирах различных полков, а на Рождество 1855 года ему и самому сшили гвардейский мундирчик с высокой медвежьей шапкой.

В таком обмундировании его часто рисовала Виктория. Спокойный и доброжелательный, Артур был ее любимчиком. На ее взгляд, он больше остальных детей походил на Альберта, и именно он унаследовал стройные папины ноги. На детский балах в Букингемском дворце, как, впрочем, и на буйных полночных празднествах в Балморале, Артуру дозволялось отплясывать допоздна. Мама любовалась его ногами, над которыми взметался килт, зато от острых коленок Берти ее хотелось заплакать.

* * *

Принц Леопольд, предпоследний ребенок Виктории, получил в семье прозвище «дитя тревог». А ведь роды Леопольда 7 апреля 1853 года были самыми легкими из всех! Доктор Сноу из Эдинбурга впервые дал роженице наркоз, положив ей на лицо пропитанный хлороформом платок. Легкие роды королевы открыли новую эру в истории акушерства. Раз уж сама королева дала добро, женщины по всей Англии начали требовать у врачей обезболивание. Дочери Евы больше не собирались рожать в муках.

Но даже обезболивание не спасло Викторию от послеродовой депрессии. На этот раз она протекала особенно тяжко. Дни напролет королева то впадала в оцепенении, то налетала на мужа с упреками, а однажды устроила ему разнос за то, что он неправильно составил каталог гравюр. Устав от сцен, Альберт заперся у себя в кабинете и настрочил ей меморандум, в котором взывал к ее здравому смыслу и просил держать себя в руках. Меморандум начинался со снисходительного обращения «Дорогое дитя».

Когда Виктория выкарабкалась из депрессии, у нее возник новый повод для огорчений. Леопольд рос худеньким и болезненным ребенком, а когда падал, на тельце оставались страшные синяки, не сходившие неделями.

Врачам не понадобилось много времени, чтобы поставить диагноз – редкий, но уже описанный в медицинской литературе. Гемофилия. Наследственная болезнь крови, передающаяся от матери к сыну. При нарушении свертываемости крови любая царапина могла стать смертоносной, поэтому больные гемофилией редко доживали даже до подросткового возраста.

Современные ученые полагают, что первым носителем гена гемофилии в семье стала сама Виктория, хотя нельзя исключать, что мутация случилась у ее матери. Когда «бабушка Европы» опутала сетью близкородственных браков все династии, вместе с приданым ее дочери и внучки получили чудовищный подарок. С каждым новым поколением все больше принцев страдало от несвертываемости крови, а болезнь, что сокращала их жизнь, получила название «королевской».

По всей видимости, врачи так и не открыли королевской чете всей правды о болезни их сына. Зачем лишний раз тревожить королеву, если болезнь в любом случае неизлечима? По крайней мере, Альберт относился к болезни сына, как будто это было нечто вроде эпилепсии, и надеялся, что со временем мальчик ее перерастет. Хотя ему, конечно, потребуется особый режим и постоянный надзор.

Детство Леопольда прошло довольно уныло. В отличие от братьев и сестер его не так уж часто брали на прогулки и в поездки, не приглашали на балы (вдруг ушибется), не звали на охоту (не дай бог порежется). Дни мальчика протекали в детской, где он лежал на диване и жадно поглощал книги – главное утешение для одиноких детей.

Отец старался не оставлять его вниманием, но в конце 1850-х принц был занят государственными делами, да остальные восемь детей не давали ему покоя. А Виктория просто не знала, как ей относиться к странному ребенку. Болезнь сына действовала на нее угнетающе. Она любила миловидных пухленьких малюток, а когда Лео исполнилось пять, она написала Вики, что он «очень уродлив». «Это смышленый и забавный, но какой-то нелепый ребенок»[117], – добавляла она.