Королева воинов

Своего друга и господина, Нерона, императора Рима, я прошу относиться к моим дочерям как к собственным детям, и прошу позаботиться об их жизни и состоянии, защищать от тьмы и тех, кто может желать им зла.

Половину своих денег и владений я передаю Нерону, императору Рима. Далее, я молю Нерона, римского императора, признать моих дочерей Каморру и Таску королевами моего народа до самой их смерти, когда королевство перейдет самому старшему из их детей. Я прошу императора Рима быть соправителем моих дочерей и управлять моим народом с добротой и мудростью и разделять славу, богатство и величие с моими людьми. Обращайся с моим народом как мудрый и милостивый правитель, Нерон, и люди будут благодарны тебе.

Моей замечательной, благородной и любящей жене Боудике я завещаю четверть всех шахт, которые останутся, когда будут выплачены все долги и налоги императору Рима. Своему сыну Кассию я завещаю десять тысяч сестерциев, без содержания или должности.

Это — последняя воля короля иценов. Да будет проклят тот, кто не исполнит мою волю. Пусть боги благословляют и защищают Британию и ее народы.

Боудика прочитала свиток дважды, не в силах поверить прочитанному и не веря своим глазам. Она посмотрела на Марка Вителлия с сомнением и покачала головой.

— Госпожа, таково завещание твоего мужа, — сказал римлянин. — И оно кажется мне очень странным. Что он думал, когда писал его? Мне тоже было сказано, что он сделал ваших дочерей и императора соправителями над всеми землями и вами. Я не могу поверить, что Прасутаг мог написать такое. Но доставить его завещание было моим долгом, трудным, но необходимым, и теперь, исполнив его, я могу уехать.

Боудика пыталась осознать то, что прочла. Прасутаг, ее возлюбленный и обожаемый муж, передал правление их юным дочерям и Нерону! Нерону! А как же она? Как же Боудика, королева иценов по праву? Разве только вчера не собирались здесь тысячи людей, чтобы выразить покорность ей как королеве? Разве не обращалась она к ним как правительница, разве не приняла на себя ответственность за их жизни?

Теперь же в ее руках был инструмент разрушения всего этого, посланный мужем из могилы, меч, разом подсекший ее и обрушивший на землю. Теперь она стала не просто убитой горем женщиной, но и униженной вдовой — без власти, влияния и положения. Она покачнулась, сам воздух показался ей слишком плотным, она не могла вздохнуть.

— Госпожа, тебе нехорошо? Ты выглядишь больной. Позвать к тебе дочерей?

Слабым голосом она произнесла:

— Нет, благодарю тебя. Мне нужно сесть.

Римлянин помог Боудике вернуться в дом и налил ей горячего вина. Он с беспокойством смотрел на нее.

— Боадицея, зная, как вы с Прасутагом любили друг друга, я спросил старого иудея, который передал мне завещание, почему твой муж поступил столь жестоко и лишил тебя положения королевы. Неужели ваш брак разорван? Или таким вот образом он попытался отомстить тебе за какое-то зло, тобой совершенное? Посланник сказал, что я абсолютно неправ; что вы по-настоящему любили друг друга, и брак ваш был самым большим счастьем в жизни короля и что только твоя дочь Каморра знает истинные причины такого решения. Но больше он ничего не сказал… Госпожа, — продолжил он, — я должен вернуться в Камулодун, потому что скоро мне нужно ехать в Лондиний, где моим долгом будет известить прокуратора Британии, Дециана, о смерти твоего мужа. Уверен, что вы знаете о римских условиях наследования. Молюсь богам, чтобы завещание короля не привело к каким-нибудь ужасным последствиям. Теперь я должен поклониться тебе, госпожа, и пожелать лучшего будущего.