Королева Золотых песков

Пленительная мелодия, тихая, томительная, но при этом страстная и чувственная, наполняла освещенный десятками свечей зал особым волшебством. Кружащиеся в прозрачных нарядах юные прелестницы, ломящиеся от изобилия яств столы, реки вина и царящая атмосфера счастья и вседозволенности создавали ощущение, что ты попал на пиршество к богам… Таковой и была задумка праздника великой Виры–  всеобщее счастье, эйфория, единение… Зал потихоньку заполнялся почтенными господами и самыми красивыми из рабов, на проходящий во дворце пир допускались избранные из избранных, остальные развлекались на площадях многочисленных святилищ Виры по всему городу. Кто– то, из числа почтенного возраста матрон и патронов, просто устраивали веселые семейные застолья… Но здесь… Здесь всего через считанные минуты должно было начаться настоящее сумасшествие…

Оливия знала толк в плотских утехах, поэтому ни одно торжество великой Виры не обходилось без нее… Ежегодно она отправлялась на Пентос только для того, чтобы доставить к сроку лучших рабов и рабынь для развлечения господ… Очередное веселье для золотых избранников… Все они сколько угодно могли прикрываться смыслом праздника, для большинства присутствующих ничего не менялось–  попробовать новое мясо… Самое вкусное, самое молодое… После праздника королева могла подарить невольников господам, коим приглянулся тот или иной раб или рабыня или же оставить прислуживать во дворце… Для невольников ничего не менялось… Разве только что в этот день они могли более откровенно демонстрировать свои эмоции…

Эмиль зашел в зал в сопровождении еще нескольких специально отобранных гладиаторов, лучших из лучших по красоте и мужской выносливости. На мужчинах теперь были только широкие белые штаны, их торсы были оголены и умаслены специальными благовониями… Таковым был закон этого праздника–  будь ты господином или рабом–  на тебе должно быть минимум вещей и все они белого цвета–  символ первозданной чистоты, начала… Все присутствующие дамы с интересом впились в атлетические фигуры красавцев с арены, забыв о своих похотливых и далеко менее привлекательных спутниках постарше… Те же тоже рассматривали гладиаторов с нескрываемым интересом. Войны арены считались воплощением мужско силы. Когда– то даже ходило поверье, что кровь гладиатора способна повышать потенцию… Ее продавали, ее обмазывали гениталии, ее пили… Всем сегодня хотелось посмотреть на тех, кто заставлял кровь в жилах стыть «в действии», в новом бою, только теперь иного рода…

Бойцы, казалось, тоже с нескрываемым интересом осматривали присутствующих… Наконец, можно было сбросить созданные обстоятельствами жизни условности… Эти наделенные от природы всем мужчины, которые по своим физиологическим данным должны были находиться на вершине пищевой цепи, но по тем или иным причинам обреченные на позорное рабское клеймо на шее, теперь могли вести себя так, как подобало им по натуре–  хищно, плотоядно, по– хозяйски смотря на самок, готовых беспрекословно отдаться страсти этих избранников Мины.

Заприметив Эмиля, Оливия сразу устремилась к нему, плавно покачивая бедрами в такт музыке. Ее тело было весьма условно прикрыто блестящей белой тканью, демонстрируя идеальную высокую и довольно аппетитную грудь для ее субтильной комплекции, узкую талию и такие же узкие бедра. Ее женское естество было скрыто за аккуратными белокурыми завитками. Аккуратно уложенные золотые локоны уже на голове венчал венок из цветов, придавая ей одновременно невинный и завлекающий вид. Взгляд Эмиля невольно оценивающе прошелся по привлекательной женской фигуре задержавшись у играющей роль эфемерной нимфы госпожи между ног дольше необходимого…

– Я везде золотая, дорогой Эмиль,–  поймала она его внимание, ничуть не смутившись, азарно хохотнув, – хочешь потрогать, почувствовать мягкость моих локонов?– прозвучало призывно, явно намекая не на ее растительность на голове.

Он порочно усмехнулся. Но при этом даже не шелохнулся. Оливия продолжала лосниться к мужчине, как кошка, плавно изгибаясь в такт музыке и бросая на него самые яркие, красноречивые взгляды.

– Как ты красив, дорогой Эмиль, я потеряла покой, стоило мне тебя увидеть… Но говорят, твои глаза всегда устремлены только на королеву… Ты не один такой несчастный, друг мой… Скольких принцев и королей знатных кровей она отвергла… Мой унылый братец уже не первый год сходит по ней с ума,–  мотнула головой в сторону верховного жреца, присутствие которого раб только сейчас и заметил. Тот был до невозможности напряжен и все время поглядывал на вход… Впрочем, уже через мгновение все взоры присутствующих были обращены туда же… Двери распахнулись и в зал вплыла сама королева. Облаченная в прозрачное золотое платье, однако умело задрапированное в самых пикантных местах, не давая возможности рассмотреть ее наготы, она выглядела удивительно юно с распущенными каштановыми локонами ниже талии и без массивных украшений, венчающих ее голову и обрамляющих тонкую изящную шею.