Королева Золотых песков

Позади раздался приглушенный лязг, резкий выдох. Все быстро обернулись назад, увидев Литвиния, скрюченного, держащегося за бок и медленно оседающего на грязный холодный пол. Даже в скудном свете лампады было видно, что в его груди торчал клинок, только что сорванный с пояса Зверя. Губы верховного жреца подрагивали.

– Иллирия, я любил тебя…–  хрипел он–  и из его рта уже лилась тоненькая струйка алой крови, в полумраке камеры выглядящая как черный червь, выползающий изнутри его естества…–  они бы все равно меня убили.. Лучше… Я… Сам… отправлюсь к Диспатеру…–  еще мгновение, и его широко распахнутые глаза покрылись холодной дымкой забвения. Он испустил дух на их глазах.

В камере раздался истошный визг Оливии, подскочившей к брату.

Дальнейшие события Иллирия уже не помнила. Голову сдавило, глаза налились свинцовой тяжестью –  и она тут же провалилась в болезненное, вязкое забытье… Единственное, что она чувствовала –  как сильные руки тут же подхватили ее, не дав упасть на пол, и куда– то стремительно понесли…

ГЛАВА 25

Она очнулась на своей кровати. Вернее, на той кровати, которая была ее раньше… Теперь все здесь принадлежало только Зверю. Он сидел рядом и гладил ее волосы. Серьезный, сосредоточенный. Оживился, когда увидел, что женщина открыла, наконец, глаза.

– Как ты? Тебе стало плохо от спертого воздуха камеры,–  сказал тихо, не убирая рук от ее волос.

– От спертого воздуха?–  усмехнулась печально. Ее сухие губы чуть заметно дрогнули.

Снова прикрыла глаза. Устало. Обреченно…

– Я надеялась, что умру… Что умерла…–  проговорила все так же тихо, не размыкая глаз, и из– под ее ресничек, дрогнув, выскочила маленькая слезинка.

– Это было бы слишком не похоже на тебя, Иллирия… Ты ведь сильная и отважная, разве не такой я тебя узнал? Враги были бы счастливы видеть твою смерть… Разве ты хочешь доставить им такое удовольствие?

– Враги? Ты мой враг, Зверь…–  снова посмотрела на него, пытаясь утопить в двух позолоченных озерах своих глаз,–  ты был бы рад моей смерти? Нет? Был бы раздосадован, что не сможешь больше меня мучать? Точно, надо было умереть… Только ради того, чтобы досадить тебе… Сделать твой триумф не таким сладким…

Зверь усмехнулся. Не знай, кто перед ней, ей бы даже показалось, что эта усмешка печальная…

– Понимаю, для тебя это может звучать странно, но я не враг тебе, Лира… И… Еще… Если тебя это успокоит, я не был в курсе, что Литвиний и Оливия твои брат и сестра… Знал только, что хотят убить, что не родные дети жреца… Остальное… Прости, мне жаль, что все так вышло…

Иллирия снова посмотрела на него. Теперь злобно, агрессивно… Его жалость раздражала еще больше, чем грубость…

– Не смей сейчас прикидываться сочувствующим… Ты насладился каждой секундой моей агонии… Тебе нравится видеть меня поверженной, разбитой, преданной…

Он глубоко вздохнул. Молчал.

– Ты ведь специально позволил ему выхватить твой нож, да? Я ведь знаю, Зверь, ты лучший воин в Идоне, никто не посмеет даже на метр подойти к твоему оружию, если ты того не пожелаешь…–  слезы продолжали литься из ее глаз тонкими ручейками, оплакивая Литвиния, оплакивая свои заблуждения, свою жизнь, которая, как оказалось, была замешана лишь на лжи и неведении…

– Я дал ему шанс достойно уйти из жизни, по собственному желанию… Он бы все равно не смог больше посмотреть в твои глаза при дневном свете, даже если бы я помиловал его. Совесть бы не позволила. Все– таки он оказался не таким подонком, как я думал сначала… Что лучше–  быстрая смерть от кинжала–  или его нелепые попытки убить себя ударами головы о стены камеры… Как только мы бы ушли, он сразу бы начал пытаться себя прикончить всеми доступными способами… Литвиний сам выбрал свой путь. Выбрал правильно… Я при всем желании не мог оставить его в живых… И ты тоже, Лира… Посмотри на эту ситуацию не как сентиментальная женщина, а как королева…

– Я больше не королева… И по твоим словам, никогда ею быть не была достойна… Диспатер, ненавижу тебя!–  закричала в сердцах,–  ненавижу весь этот мир! Хочу быть на месте Литвиния! Дай мне тоже этот проклятый нож! Положи конец этому театру абсурда! Ты ведь уже поимел меня, получил то, что хотел!

Ее руки стали, подобно тоненьким веревкам, бить его по широкой груди, но вряд ли это доставляло ему хоть какой– то дискомфорт… Слишком неравными были исходные физические позиции…