Королевская Академия Магии. Охота на Перерожденную

«Нет, ну это уже издевательство какое-то!», изнутри начала подниматься волна гнева.

— Шшерсель держит, — проскрипела моя змейка, — Шшерсель сильная. Лучшее яйцо трех последних кладок. Шшерсель сможет.

Распахнув глаза, я увидела, что вокруг нас вновь разгорается ячеистая скорлупа. В следующее же мгновение я ощутила, что ши-тари бьет дрожь. Моя змейка, на которую я опиралась плечом, тряслась, шипела, но все равно возводила щит.

— Держать щит!

Ахнув, я обернулась на голос Иверра, но ничего не увидела — сияние щита и темные фигуры големов закрывали обзор.

— За нами пришли, — радостно прошептала я, коснувшись ладонью пальчиков ши-тари.

И в следующую секунду меня накрыло волной паники — пол смертоносен!

— Здесь всюду искры смерти! — крикнула я.

И не услышала в ответ ничего, кроме треска скорлупы, по которой колотили големы. Появились глубокие трещины, в одной из которых показался алый глаз голема. Его горизонтальный зрачок напугал и рассмешил одновременно — у тела для божьего вселения козий взгляд. Виернарон слепил из того, что было?

— Шшерсель чувствует приток силы, — зашелестела ши-тари, — Шшерсель укрепит скорлупу.

Трещины срастались быстро, сияние наливалось силой и я окончательно перестала различать, что происходит снаружи.

Прикусив губу, я прикрыла глаза и молилась. Молилась, чтобы никто из пришедших нам на помощь не наступил на рассыпанные мною искры.

— Стоять! Амарские искры!

Этот голос мне не знаком, но длинная, протяжная "р-р-р" выдает оборотня. Амарские искры — это он про «Amaritudine damnum»?

— Тер-Дарон, твой выход, — слышу я сквозь взрывы сталкивающихся заклятий.

И, в краткое мгновение тишины, до нас с Шшерсель доносится шелест тысячи тонких крылышек.

— Еда, — облизнулась моя ши-тари. — Вкусная еда.

Но сквозь ее скорлупу никто не пролетел.

А я вдруг почувствовала, как в меня тонким ручейком вливается моя же магия. Но откуда? Шшерсель все потратила на защиту. Или нет?

— Это ты? — я подняла на нее взгляд.

— Шшерсель, — змейка удивленно посмотрела на меня, — а кто? Никто не может быть Шшерсель кроме Шшерсель.

С моего ракурса она выглядела еще забавнее и я, спрятав улыбку, пояснила:

— Моя магия возвращается. Я думала, это ты ее передаешь.

Ши-тари покачала головой:

— Шшерсель все истратила. Шшерсель слышала, что новые боги справедливы. Императрица сказала, что отрекается. Значит, потраченная сила должна вернуться.

— Если бы все это было так легко, — я недоверчиво покачала головой.

Но ши-тари была настойчива:

— Шшерсель знает, что вокруг строения ничего нет. Это не мир Шшерсель и Императрицы. Это другое место. Боги ближе. И боги Шшерсель тоже. Шшерсель просит их даровать прощение ши-тари.

Она посмотрела наверх и я могла видеть лишь остренький подбородок. Чуть переместившись, чтобы размять затекшие ноги, я тихо уточнила:

— Прощение?

Признаться, ши-тари были мне не интересны, и я никогда не интересовалась тем, что у них происходило и происходит. Когда-то давно мы враждовали и даже убивали друг друга, а потом все стало как сейчас.

— Ши-тари не нуждались в магии людей, драконов и оборотней, — она длинно присвистнула, — а потом некоторые ши-тари стали убивать разумных и наслаждаться их вкусной, пьянящей силой. Так мы были прокляты. Когда ши-тари достигает зрелости, она должна найти себе мага. Или умереть от истощения. Без чужой магии мы не можем жить. Говорят, кладка Ссерши дома Каулен получила прощение. Говорят, кладка Ссерши дома Каулен живет в Заповедном лесу и пьет свободную энергию мира. Шшерсель не просит для себя. Но если у Шшерсель будет кладка… Шшерсель хочет прощения детям.

Сглотнув, я подняла руку и погладила ее по тонкой ручке:

— Я тоже хочу прощения твоим детям. Ты очень хорошая, Шшерсель, я рада, что ты со мной.

— Шшерсель благодарна.

Этот короткий разговор позволил мне немного прийти в себя. И осознать, что за пределами сияющей скорлупы наступила тишина.

Кажется, нам скоро придется снять щит.

Сцепив зубы, я медленно поднялась на ноги. Вдох-выдох и…

— Май, драконочка моя, — хриплый, до невозможности усталый голос Иверра, заставил меня всхлипнуть. — Ты можешь выйти.

Шшерсель посмотрела на меня вопросительно:

— Убрать скорлупу?

Нахмурившись, я не поняла, почему она сомневается и… И вдруг поняла. А что если там не Иверр?

— Скажи мне то, что можешь знать только ты.

— Только я, — проворчал Иверр, — твои тайны знает только твоя Лин, а твой бедный муж сойдет с ума от попыток придумать, что сказать. Я люблю тебя, Май. И я знаю, что Каулены обещали прикрыть твой побег. И знаю, что дома тебя ждут котята. И…

— Снимай же, — всхлипнула я.

И, едва скорлупа растаяла, я бросилась было к мужу…

— Чвяк!

Посмотрев под ноги, я с трудом сдержала дикий визг. Более того, мне удалось вполне себе степенно и спокойно произнести:

— Жуки. Это жуки.

Весь, абсолютно весь пол был усыпан толстыми, зеленовато-коричневыми дохлыми жуками.

— Вы закидали Виернарона жуками?!

— Шшерсель одобряет, — глубокомысленно прошипела моя ши-тари и, выхватив из воздуха огромный холщовый мешок, принялась левитировать туда жуков.

Меня, пошатнувшуюся, поймал в объятия Иверр.