Королевская кровь-11. Чужие боги

Тускнели пятна лишайников на папоротнике, а песня тимавеш набирала силу. «Однажды, — пели они, — чужаки уйдут, и богиня будет освобождена, и вернутся к ней ее дети, и напоит всех теплом Отец-Солнце, и к людям вернется счастье…»

— А если богиня не дождется освобождения? — дрогнувшим голосом спросила Алина.

— Все может быть, — задумчиво повторила Ледира. Луны уходили вдаль, и она словно погружалась в себя. — Но людям нужна вера, девочка. Как и богам. Вы увидели то, что было нужно. Веселитесь, танцуйте, ешьте и пейте, геси. И отдохните хорошо. Завтра с первыми лучами солнца вы сможете уйти. Вам дадут все необходимое, вам покажут, как добраться до осколка серпа Оки-Жара. Берегитесь людей императора, берегитесь чудовищ: слишком много их на вашем пути — я бы и хотела помочь, но нечем. Нынче вам судьба помогать мне. А сейчас, — она прикрыла глаза, — мне нужно поберечь силы для еще одной встречи. Веселитесь, геси. И помните — если ваш путь окончится неудачей, если захватчики уйдут в ваш мир и врата закроются до того, как вы дойдете до них, вы можете вернуться сюда. Тимавеш теперь и ваш народ, геси. Идите, идите…

Она шелестела все тише, и лианы снова сплелись вокруг нее, образуя корзину, и снова понесли ее к статуе Хиды молодые хранительницы. Стоило им ступить за створки, и папоротник стал закрываться, погружая храм во тьму — и только золотом сияли полуприкрытые глаза Ледиры.

— Какая женщина! — восхищенно сказал Четери.

Золотые огни в храме полыхнули ярче. Раздался далекий вибрирующий смех, и Алина поежилась.

— Ты понял, кто это? — приглушенно поинтересовался Тротт.

Чет неопределенно хмыкнул, с уважением глядя в сторону храма. Принцесса, все еще оглушенная увиденным, недоверчиво проследила за его взглядом. Конечно, она поняла, кого Тротт имеет в виду.

— Она хорошо сражалась, — сказал Четери наконец. — Возможно, даже лучше меня.

— Почему тогда они проиграли? — услышала Алина свой голос. В горле стоял ком.

— По трем причинам, маленькая Рудлог, — мягко ответил Мастер. — И пусть меня поправит хозяйка этих земель, если я неправ. Внезапность нападения, преимущество врага в оружии и численности: ты заметила, как помогали захватчикам тени? И жалость. Местные боги берегли свою землю, друг друга и своих людей. Это любовь, которая мешает победе, принцесса.

Папоротник захлопнулся, и тимавеш зашумели. Костры разгорались ярче, жарче, выше, и люди уже сходились вокруг них в быстрых хороводах. Им только что показали гибель их мира — а они смеялись и плясали.

Алина посмотрела на свои руки — они дрожали. В голове продолжали звучать слова старухи «Берегитесь людей императора… слишком много их на вашем пути».

Ей было чудовищно страшно. Ей хотелось кричать.

Горячая ладонь легла ей между крыльев, словно напоминая, что она не одна. Алина шумно вздохнула, поворачиваясь к Тротту, но тут ее потянула за собой Медейра.

— Пойдем, пойдем танцевать!

Оборачиваясь, Алина увидела, как к Чету и Тротту подошли мужчины, позвали к костру — и принцесса выпала из реальности, затянутая быстрым, жарким хороводом.

Ей не хотелось ни о чем думать. Ей казалось, что если она остановится, то тут же рухнет.

Принцесса кружилась в хороводах рядом с Медейрой, рвала зубами запеченное горячее мясо, пила что-то похожее на пиво из крохотных тыковок, ела фрукты, слушала песни и смех детей, смеялась сама, видела высокую фигуру Чета с одной стороны площади и Тротта — с другой. Они почти не пересекались — на несколько секунд лорд Макс появлялся рядом, встречался с ней взглядом, словно спрашивая: «С вами все в порядке?», — и уходил.

В какой-то момент звук дудочек и барабанов будто заглох. Алина остановилась среди пляшущей толпы, остро ощущая свое одиночество — точно как в недавнем видении. Покачала головой в ответ на какой-то вопрос Медейры, побрела в сторону — подальше от шума, от толпы. Очнулась на берегу озера, за храмом-папоротником — тут огромные узловатые корни уходили прямо в воду, а сфера на крыше затопленного святилища сияла, будто маленькое солнце.

Принцесса смотрела на него, пока не начали слезиться глаза.

Утренний страх, ударивший по ней, когда она услышала, что их преследуют, напитался видением из озера, окреп после слов Ледиры о наемниках, встречи с которыми не избежать. И кто-то трусливый, слабый, спрашивал внутри — не лучше бы им всем остаться в этой долине? Зачем идти навстречу смерти, если есть возможность жить в безопасности? А на Туре… справятся как-нибудь.

Все прошлые дни Алина, замечая за собой и этот страх, и неверие в счастливый исход, с глухим упрямством действовала наперекор им — и двигалась быстрее, и была начеку, и не оставляла попыток изменить решение человека, который стал ей ближе всех на свете. Она и злилась на Тротта за это решение и глухоту к ее желаниям, и испытывала чувство вины, и восхищалась им так, как ни одним мужчиной еще не восхищалась.