Королевская кровь

Балиан не отреагировал. Лейан очень хотелось остаться при этом разговоре - о чем он мог быть? - но, едва она сделала шаг к креслу, Тристан строго посмотрел на нее. Лейан не оставалось ничего иного, кроме как уйти с Кристианом и Демианом.

– Не волнуйся, Лейан, - сказал Кристиан. - Я уверен, что Тристан просто хочет подробнее обсудить состояние Балиана.

– Мне бы и самой хотелось знать, что с ним творится. Он сам на себя не похож…

– Я заметил. Кажется, когда он сражается, все замечательно. Он был не в лучшем состоянии, но когда они отправились спасать Сантерила, показалось, что с ним все в порядке… Да и когда мы пошли искать Этель…

– Значит, дело все-таки не в ранении, а эмоциях, - грустно проговорила Лейан. Она уже не знала, что думать по этому поводу.

Балиан не заметил, как ушли Кристиан, Лейан и Демиан. Когда Тристан заговорил, он вздрогнул и заозирался, словно вдруг удивился, где это он находится, а потом тупо воззрился на советника.

– Балиан, ты сознаешь, что странно себя ведешь?

– Я? Нет, - возразил Балиан без особого энтузиазма. - Просто мне пока того… Плохо. Не спится!

– Ты уже говорил. То есть, кошмары?

– А хоть бы и так, - огрызнулся Балиан, счастливый, что его не слышит Лейан. Ему было невдомек: она знает о почти каждом его пробуждении.

– Ты сам на себя не похож. Всему виной война в Дилане?

Балиан с минуту смотрел на него мутным взглядом. Война… Должно быть, она и впрямь была ужасной, но он точно не знал. Для него обе войны, в которых он участвовал, сводились только к сражениям. Он забывал обо всем на свете, когда держал в руках меч.

– Война тут почти не при чем, - сказал он, когда Тристан уже потерял надежду услышать хоть какой-нибудь ответ.

– Почти?

– Ну да. Как-то раз они дошли до столицы… Роланд ушел со своим войском, он и не знал, его предали… Кристиан сказал, ложную информацию подсунули… И мне пришлось сидеть в замке с…

Черты его лица вдруг дрогнули, он плотно сжал губы и больше ничего не сказал. Тристан решил не расспрашивать дальше.

– Хорошо, - сказал он. - Помни одно, Балиан. Если почувствуешь необходимость, немедленно обращайся ко мне. Что бы там с тобой ни стряслось, нельзя забывать и о том, что ты перенес серьезное ранение. К тому же, учти, что эмоциональные раны лишь немногим безопаснее, а иногда и… В общем, ты должен отнестись к этому серьезно. Запомни это. Кристиан и Юан знают, в чем дело?

– Угу.

– Что ж, раз они не смогли тебе помочь, то, наверное, никто не сможет. Или, может, тебе стоит рассказать Лейан?

Балиан помотал головой. Ему не хотелось даже думать об этом. Казалось, что с последними фразами, из которых сложится эта невеселая история, исчезнет и любовь Лейан к нему. А если и не исчезнет, то причиной тому будет только жалость.

– Как знаешь, - Тристан нахмурился. - И последний вопрос. Не кричи и подумай, прежде чем ответить. Из-за того, что с тобой творится, я просто обязан допустить такой вариант… Ты не страдаешь провалами в памяти?

Балиан удивленно моргнул и рассмеялся - прежним смехом, какой часто можно было слышать до того, как они с братьями отправились на первую миссию в Дилан.

– Если бы и страдал, в библиотеку вашу дурацкую не пошел бы, - кое-как успокоившись, фыркнул Балиан. - Но если серьезно, это ты зря, - с обидой добавил он. - Я в полном порядке. Мне просто не спится.

И он озадаченно коснулся пальцами виска, будто бы размышляя над тем, что творится в его голове и почему мысли с каждым днем все больше отказываются его слушаться.

Глава восьмая. Планы Ретилоса

Золотое перо аккуратно выводило на пергаменте ровные строки. Каждое написанное слово вспыхивало неярким светом и тут же гасло. Свободное место стремительно убывало.

Реас раздраженно откинул с лица длинные седые волосы и, скрипнув зубами, пониже склонился над записями. Он выполнял поистине ювелирную работу, стараясь уместить свой замысел на оставшемся пространстве. Свиток с золотым пергаментом на первый взгляд всегда казался внушительным, но на деле хватало его ненадолго, да и перо заканчивалось быстрее, чем можно было исписать пергамент. Однако в руках у Реаса было уже далеко не первое перо, как и пергамент, поэтому остатки золотого стержня рассыпались в прах лишь после того, как он вывел в уголке последнее слово своего очередного сочинения.