Королевская кровь

Вроде бы куда уж более четкие инструкции, а все равно было не по себе. Времена нынче неспокойные – кто знает, жив ли еще этот Одноглазый? И остается ли он по-прежнему хозяином трактира? Дело еще осложнялось тем, что лан Трихе оказался прав. Слухи о моем появлении успели разойтись, и я вдруг обнаружил, что действительно успел стать чуть ли не народным героем. Мне с трудом удалось перенести встречу с бывшими солдатами охотничьего легиона на вечер – Альберт твердо вознамерился устроить пирушку в мою честь, причем с самого утра. Но и без того многие из тех, кто обо мне только слышал, стремились убедиться в моем воскрешении лично, так что избежать излишнего внимания оказалось совсем непросто. Пришлось даже просить Говорну снова изменить мне лицо, иначе поход в воровской притон грозил в ближайшее время стать достоянием широкой общественности. Уговорить шаманку не сопровождать меня в столь интересное место удалось с трудом и только благодаря госпоже Инге, которая тоже категорически не желала сидеть без дела, и решила устроить концерт. Актрисе требовалась помощь в организации, Мэгги была слишком рассеяна по причине стремительно развивавшегося романа с Тиклем, так что пришлось Говорне поработать распорядительницей. Это занятие показалось ей не менее интересным, чем поход в логово бандитов, и скрепя сердце шаманка согласилась отпустить меня одного.

Сомневался я напрасно – трактир «Счастливый пропойца» нашелся там, где и описывал Хамелеон, и владелец тоже был на месте. Старший товарищ, кстати, здорово преуменьшил опасность похода в это заведение. «Окраина ремесленного района» оказалась самыми что ни на есть трущобами, гуляя по которым спиной чувствуешь внимательные взгляды, которые за минуту успевают оценить стоимость всего имущества, включая исподнее, а также степень опасности потенциальной добычи. Думаю, будь у меня чуть менее целеустремленный вид, и беспрепятственно добраться до трактира не удалось бы даже утром. Сам трактир, видимо из-за раннего времени, не только пустовал, но и был закрыт. Мне пришлось долго колотить в дверь, прежде чем проявилась хоть какая-то реакция.

– Ну и какой это гниде не спится в такую рань? Чтоб тебе, дятел, дурную болезнь у шлюхи подцепить! Что, культяпки лишние, укоротить надо? – донеслось откуда-то сверху.

– Ты покажись сначала, а потом спрашивай, – ответил я.

– Ну, меня дважды просить не надо, – спокойным голосом ответил неизвестный собеседник, и я услышал приближающиеся шаги. – Щас я посмотрю, кто там такой дерзкий и веселый, да веселья-то поубавлю.

Еще через минуту дверь открылась, и я увидел слегка опухшего от похмелья голого мужика, который тем не менее сжимал внушительный такой кухонный тесак.

– Одноглазый? – спросил я, уставившись в единственный глаз собеседника.

– Ну что ты, это только кажется, – серьезно ответил трактирщик. – Это же я, Шарлотта, самая лучшая шлюха в городе. А что, не узнал?

– Мне бы весточку Хамелеону отправить. – Продолжать шутку я посчитал излишним, тем более заметил, что собеседник уже примеривается, как бы половчее тыкнуть меня этим самым тесаком. – Старый просил передать, что должок за тобой, полтора золотых, – добавил я условную фразу.

– Тьфу, холера, – опустил тесак Одноглазый. – Сразу бы и говорил. Ну, проходи тогда. И не полтора, а золотой и два серебряных, – отзыв тоже совпал.

Дверь открылась чуть пошире, я прошел внутрь. Трактирщик задвинул аж три массивных засова, которые вовсе не казались чужеродными на фоне крепкой дубовой двери. Снаружи она выглядела гораздо более хлипко.

– Пива себе налей, я пока малость приоденусь, – распорядился трактирщик, поднимаясь по лестнице. – И мне не забудь. Это ж надо так рано припереться!

Пить алкоголь по утрам – моветон. Однако из бочки, которую я нашел за стойкой, потек столь ароматный и густой темный эль, что я не смог удержаться и действительно нацедил себе кружку. Вот уж не ожидал, что в таких заведениях можно найти столь приятный продукт!

Одноглазый появился только через несколько минут – я к тому времени уже успел ополовинить свою порцию напитка. Залпом опрокинув кружку, Одноглазый помолчал пару секунд, потом поинтересовался:

– Ну чего, так и будем сидеть? Давай.

Я протянул заранее составленную записку.

– Парень, ты дурак? – удивился трактирщик. – На хрена ты мне эту простыню тянешь? Я что, по-твоему, буду ее с нарочным передавать?

– А как? – удивился я. Как-то мне не пришло в голову спросить у Хамелеона, кем будет доставлено послание.

– Голубями пошлю, дурья башка! Щас бумагу принесу, перепишешь. Для надежности в трех экземплярах.

Переписал, конечно. Даже радовался. Голубем-то всяко быстрее получится. Я не боялся, что послание кто-то может перехватить – для непосвященного текст записки выглядел совершенно невинно. Что-то про проблемы с торговыми партнерами. Даже если знать, кто и кому отправляет послание, догадаться о точном смысле невозможно.