Королевская кровь

– Потому что долбаные идиоты! – неожиданно яростно выкрикнул тысячник. – Совет сейчас контролирует только столицу и несколько ближайших городков. Юг – ну, вы уже знаете. Восточный Ростен присягнул Петеру Мортону, это их мэр. Они посадили в крепости у моста через Зеленую свой гарнизон, и теперь в ус не дуют – им бояться нападения незачем. В Картене власть у Трех Сестриц – может, слышали? Это жены дяди нашего покойного величества Грима. Да-да, все трое. Две бывшие и последняя, лана Алисия. Я уж не знаю, какие у них были отношения при жизни графа Ортена, но теперь, говорят, дамочки действительно зовут друг друга сестрами и вообще не разлей вода. Как раз там и обосновались, как вы выразились, остатки упомянутых вами легионов. Там, правда, совсем немного этих остатков, тысячники Анхель и Контел слишком поторопились объявить о нежелании подчиняться Совету. Тогда все еще не было настолько паршиво, и в результате кучу хороших парней бросили в тюрьмы. Куда они делись оттуда – не знаю, помнится, у вас были на этот счет какие-то подозрения, о которых вы не побоялись высказаться на главной площади столицы. Так или иначе, оба тысячника сейчас пытаются спешно восстановить численный состав легионов хотя бы за счет новобранцев.

Видя непонимание на моем лице, лан Трихе пояснил:

– Подождите, лан Варден, я как раз подхожу к сути проблемы. Которая заключается в том, что мы не можем договориться. Его величество не оставил наследников, а значит, трон, после свержения Совета, остается вакантным. И каждая сторона видит на нем своего кандидата. Я-то ладно, хотя мне тоже не улыбается подчиняться тройке полоумных вдов и тем более бывшему владельцу десятка лесопилок, даже не благородному. Но плевать, ради того, чтобы все закончилось, можно и через себя переступить. Вот только остальные две стороны не столь покладисты. В одиночку ни у кого не хватит сил, чтобы дать бой войскам Совета, да еще остается вероятность удара в спину от «союзничков». Вот и получается, что господа из Совета по-прежнему сидят в столице и делают, что хотят.

«Да и сам ты наверняка не такой бессребреник, – мысленно закончил я за лана Трихе. – Наверняка возможность умостить задницу на трон не оставляет тебя таким равнодушным. И ради этого можно и пожертвовать кучкой беженцев, обосновавшихся в Кеймуре. Вот только как ты собираешься этот трон удержать, если больше некому будет мешать первородным? А еще ты боишься, что я пришел отнять у тебя даже тот маленький кусочек власти, что есть сейчас. Повезло нам, что мы не явились сюда инкогнито. Эдак и в самом деле можно было тихо исчезнуть!»

Я изо всех сил сжал зубы, удерживаясь от того, чтобы высказаться вслух. Не время сейчас говорить то, что думаю.

– Неприятная ситуация, – нужно было что-то сказать, и я не нашел других слов. – Что ж, лан Трихе, я сказал это вначале нашего разговора и готов повторить сейчас: пока я не прошу помощи. Не собираюсь также агитировать народ на восстание против узурпаторов. Мне нужно несколько дней, чтобы хоть немного разобраться в ситуации и узнать, как идут дела у моих подчиненных. После этого мы с вами поговорим еще раз.

– Как угодно. Хотя вы так и не сказали, для чего появились в Цветтюхе.

– Чистая случайность, господин тысячник, – ответил я. – У меня были кое-какие дела в Согресе. Мы перешли границу неподалеку отсюда и наткнулись на вашу заставу, вот и все.

Кажется, лан Трихе мне ни капли не поверил, но вытрясти из меня правду он не мог.

Глава 29 Связной

Впрочем, я действительно не собирался устраивать переворот в отдельно взятой автономной области. Хочет лан Трихе играть в политику – пускай. Я заберу только тех, кто пойдет со мной добровольно. А еще я в этот момент вспоминал наш с Хамелеоном разговор, с которого и началось это путешествие.

* * *

– Может, и не придется воевать, – сказал тогда Хамелеон. – Есть у меня одна мысль. Только мысль, не план.

Собравшиеся, включая гоблинских матрон, заголосили, пытаясь поторопить рассказчика. Воевать с людьми не хотелось никому.

Хамелеон вдруг уставился на меня своими прозрачными глазами:

– Скажи, Эрик, ты помнишь свою мать?

Я удивился вопросу, не понимая, как это связано с темой разговора.

– Не помню. Я же рассказывал – когда был маленький, я чуть не умер, и потерял память. Про мать спрашивал, конечно, но отец не рассказывал. Я знаю только, что мы с ним жили раньше в столице.

– Это не совсем так, – возразил Хамелеон. – Я узнавал – вы с отцом переехали в Кеймур восемнадцать лет назад. Ты в столице не жил, твой отец перевез тебя сюда, как только ты родился.

– И что? – я все никак не мог сообразить, к чему он ведет.

– А тебе не интересно, почему твой отец решил переехать?

– Да откуда мне знать? – я уже начал раздражаться. – Я спрашивал отца, но он на такие вопросы никогда не отвечал.

Хамелеон задумчиво пожевал губами, а потом вдруг ухмыльнулся хитро.