Королевская прислуга (СИ)

Не то чтобы Майрон удивился, когда затея Мелькора таскать с собой дракона на слушания просителей кончилась именно так: напряженной, словно у взбешенного кота, спиной Мелькора, и его же выражением лица, словно он уселся на иголки или кучу слизней.

От необходимости давить смех аж скулы свело от напряжения. Роскошь тронного зала блистала начищенными полами и колоннами. Все майар делали вид, что ничего не происходит. Орки, некоторые из которых впервые видели дракона, неприкрыто пялились. Лаурундо уполз к стене, изрезанной ониксовыми барельефами, где упоенно кувыркался с новой игрушкой, наверняка обильно пускал слюни и похрюкивал от удовольствия. Мелькор улыбался так вежливо, словно собрался откусывать головы.

Единственное, на что оставалось уповать – так это на то, что никто не догадается, какую деталь гардероба сперло драгоценное дитя колдовства.

«Может, и не догадается. Как будто в этой земле хоть кто-то еще носит вышитые золотом подвязки и видел хоть одну такую».

На памяти Майрона еще ни разу процессия жаждущих королевского благоволения не сокращалась настолько быстро, и не было второго такого дня, чтобы Мелькор ответил согласием на такое количество просьб, включая самые нелепые, и подчас даже не имитировал любопытство. Орки выходили ошалевшими от изумления, майар завидовали.

«Хоть что-то не меняется».

Едва Лангон вывел последние буквы последнего замечания на пергаменте, Мелькор раздраженно взмахнул рукой всем оставшимся в зале просителям.

«Даже чернила еще не высохли».

– Пошли прочь! На сегодня закончено.

Как ему показалось, так быстро и опасливо толпа из тронного зала тоже никогда не утекала. Лаурундо, похоже, не обратил на них ни малейшего внимания, по-прежнему занятый подвязкой.

Но едва тяжелые бронзовые двери гулко хлопнули, Майрон наконец-то глубоко вдохнул и дал волю собственному отвратительному смеху, больше всего похожему на шакалий гогот.

Лангон испепеляюще вытаращился. Майа с трудом удержался от желания подмигнуть глашатаю и вызвать тем самым еще больше возмущения.

«Почему ты всегда смотришь на меня, словно жаба с камнем в кишках, а? Лопнешь же когда-нибудь».

Мелькор невозмутимо закинул ногу на ногу, сверкая белизной обнаженного колена. Он даже голоса не повысил, но железа в голосе хватило и без этого:

– Майрон, заткни сырогрызку.

Майа пожал плечами и упер кулаки в бедра, стоя перед троном.

– Я не удержался, Machanaz. В сие же мгновение верну дитя вашего колдовства во всемогущие руки.

Мелькор так скривился, глядя на него, что в черных глазах отчетливо читалось одно: показному уважению он не верит и отлично видит, кто сейчас паясничает. Лангон было открыл рот, но Мелькор указал на глашатая большим пальцем, даже не оборачиваясь. Словно затылком видел, что делает майа.

– Молчать.

Лангон возмущенно – и пристыженно – захлопнулся.

Найти Лаурундо по звукам счастливой возни и блеску чешуи не составило труда. Дракон вертелся на гладком черном полу, разбрасывал золотые пятна отражения собственной шкурки и увлеченно трепал подвязку.

Майрон фыркнул и присел рядом с драконом на корточки, свесив кисти с коленей. Понаблюдал за тем, как Лаурундо пытается сжевать собственный хвост вместе с лентой, и вздохнул.

– Ну и что?

Похоже, до этого дракон настолько увлекся игрой, что не заметил его присутствия. От его голоса Лаурундо вздрогнул, вякнул и замер с открытым ртом, уставившись желтыми глазами, будто спрашивая, откуда здесь кто-то взялся, пока он играл. Майрон воспользовался моментом и двумя пальцами вытащил из драконьей пасти ленту: изрядно помятую и мокрую от слюней.

Майрон хмыкнул, разглядывая влажные пятна на вышивке. Протянул Лаурундо ладонь, подманивая за собой.

– Хватит с тебя подвязок. Пошли. Или придется взять тебя на руки.

Майа успел привыкнуть, что дракон ненавидел сидеть у него на руках. Начинал пищать, вертеться и отбрыкиваться. И хорошо, если не пытался укусить зубами-иголками за лицо или разодрать когтями одежду. Малый размер вовсе не означал безобидность.

Лаурундо моргнул. И улегся на пузо.

– Хочу игрушку.

А к чему Майрон так и не смог привыкнуть, так это к его голосу. Лаурундо говорил странно: в этом голосе смешались отголоски звериного рыка, эхо голоса самого Мелькора и ноты пискляво-неустойчивого детского голоска.

Он потрепал лентой перед носом Лаурундо: дракон попытался щелкнуть челюстями, но схватил только воздух.

– Это не игрушка. Ты хоть знаешь, что это такое? Это подвязка, чтобы чулки в сапог не сползали. Их нельзя воровать, нельзя слюнявить и тем более нельзя вытаскивать из-под штанов, потому что тебе приспичило. Ты понял?

Лаурундо смотрел на него золотыми глазами с такой кристальной чистотой, что ясно было одно: дракон ничего не понял. Зато высунул раздвоенный розовый язык и дважды свернул его в рулет.

– Игрушка. Хочу.

Майрон закатил глаза и покачал головой.

«Я надеюсь, лет через десять он перестанет быть таким тупым».

– Нет. Пошли или потащу за хвост.

– Не надо таскать его за хвост, – одернул его с трона Мелькор, так и наблюдающий за возней их обоих. – Лауро, вернись немедленно.