Королевская прислуга (СИ)

– Дорогая бесполезная Ронтавэн, – от задушевного презрения в этом голосе ее и без того низкая самооценка провалилась в темные бездны небытия. – Мое место не осталось бы моим, не обрети я чутья на праздное дурачье и лжецов. Ты – дурачье, поэтому на этот раз – слушай.

Она вздрогнула и мгновенно прекратила размышлять, едва услышав, каким злобным шипением обернулось это «слушай».

– Ты привыкнешь к страху, который чувствуешь, и будешь с ним жить. Это естественное ощущение, которое окутывает в присутствии Machanaz, – Лангон сцепил руки за спиной, продолжая сверлить ее взглядом.– Твое обучение будет продолжаться. Сегодня утром отнесешь чай. Machanaz всегда пьет его по утрам. Первую чашку – после отдыха, еще в постели, вторую – за завтраком. Чай оставляй возле кровати. Когда поставишь – возьмешь с его стола золотой ларец с документами, поднесешь, поставишь и откроешь. Точно в такой последовательности, – Лангон чеканил слова так, что хотелось забиться в угол или сбежать, пока те отпечатывались в ее голове раскаленными буквами. – Спроси, необходимо ли что-нибудь еще, поклонись – и уходи, если тебя отпустят. Затем передай слугам, чтобы подавали завтрак. Я надеюсь, ты это выучила. Не смей пялиться. Если Machanaz швырнет в тебя чем-нибудь – постарайся это поймать и поинтересоваться, куда это надлежит положить. Если он скажет тебе, что это надлежит уничтожить – унеси это и обратись ко мне, если над тобой не начнут издеваться. Если начнут – повинись, попроси прощения, поклонись и обратись ко мне, если не сможешь отличить приказ от насмешки.

«Да, да! И молчание – золото!»

О, Ронтавэн прекрасно помнила, что надо делать! Но…

«Погоди-ка. Что значит «если швырнет чем-нибудь», мать твою?!»

Кажется, она все-таки вытаращилась так, что Лангон дернул бровью.

– Сейчас рано. Я уверяю тебя, что Machanaz отдыхает, поэтому…

– Лангон, дорогуша! – вот теперь Ронтавэн действительно подпрыгнула.

Ее руки дернулись, словно у веревочной куклы, когда неуместно жизнерадостный женский голос грянул под сводами коридора кощунственно громко.

А когда она увидела его обладательницу, то не осталось ничего, кроме как открыть рот.

По коридору шла, стуча каблуками ярко-голубых туфель, самого безумного вида майэ, которую Ронтавэн видела когда-либо.

Одеяние майэ, казалось, сплошь состояло из разноцветных блестящих лент и лоскутов, подогнанных под изгибы тела так причудливо и точно, что Ронтавэн изумленно заморгала, когда поняла, что пестрые пятна складываются в огромную разноцветную птицу, свесившую короткий хвост вдоль правого бедра хозяйки. В хвосте обнаружился карман, откуда торчали петли ножниц, нитки, ленты – и одному Королю известно, что. Во всклокоченных розовых кудрях женщины красовались яркие швейные подушечки с булавками. Общее безумие прически венчал дохлый паук (или это была его шкура?!), отвратительно кокетливо сдвинутый чуть набок.

– Это наша новая девочка? – майэ всплеснула руками, распахнув сумасшедшие оранжево-синие глаза так широко, что передергивало.

– Таска, потише, – Ронтавэн понятия не имела, как Лангон ухитрился сказать это одновременно до такой степени тихо и тяжело.

– Ах! – Таска приложила ладонь к сердцу, даже глазом не моргнув из-за того, как пялилась на нее Ронтавэн. – О, прости меня! Я придумала такое, что ты умрешь! Это будет шедевр! Одолжишь мне твою девочку?

Ронтавэн сглотнула, не поверив услышанному.

Да она даже смысла не видела!

– Ч… что? – сипло поинтересовалась она, ошалело переводя взгляд с Лангона на Таску.

Ей показалось, что в воздухе запахло безумием. Фиолетовым и блестящим, как аметистовая пыль. Страх перешибло, зато Ронтавэн показалось, что она грохнулась в безумный сон, который начался, едва она пересекла двери покоев Его Могущества.

Она даже зажмурилась и встряхнулась.

«Может, хоть это что-нибудь объяснит!»

Майэ открыла глаза.

Не объяснило.

Лангон подтолкнул ее в плечо и небрежно взмахнул кистью.

– Следуй за Таской. Если ты нужна ей – значит, таково желание главной швеи Machanaz. Как вернешься – подашь чай. Полагаю, будет самое время.

Когда Таска втащила ее в примерочную, у Ронтавэн зарябило в глазах.

Огромные зеркала превращали эту часть гардеробной в отдельный мир, где каждый шаг занимали безголовые манекены, подушки с булавками, ножницы, деревянные линейки и резные деревянные панели (Ронтавэн икнула, представив, сколько труда понадобилось на добычу дерева).

Прошлый раз здесь оказалось умиротворяюще пусто и чисто, но сейчас на столах расстилались футы и футы тканей безумных расцветок: рулоны золотого, оранжевого, черного и фиолетового мешались с таким ярким розовым, что Ронтавэн охнула и проморгалась. Половину тканей украшала затейливая вышивка узора.

Безумный сон, как есть.

– Подержи это! – она пошатнулась, когдаТаска всучила ей в руки огромный отрез лилового шелка.

– Но… – Ронтавэн ошарашенно озиралась по сторонам. Посмотрела на ткань, которую держала в руках, как огромное бесполезное бревно. Матовые нити перемежались с блестящими, образуя узор.

«И сюда заходит Machanaz? Но тут же бардак!»