Королевский куттер

— На румб полнее к ветру, — скомандовал Натаниэль, потом возвысил голос. — Огонь по готовности, мистер Балмен!

Почти сразу последовал первый рапорт и орудие номер два отпрыгнуло назад, вокруг него засуетился расчет, забивая новый заряд. Пока громыхали поочередно выстрелы, «кестрельцы» встречали их нестройным «ура»: в парусах яхты появились дыры. Неприятельское судно намеревалось пересечь курс куттера и угостить его продольным залпом, но Дринкуотеру пришла вдруг в голову идея.

— Руль на ветер! Выбрать грота-шкоты! Круто к ветру!

«Кестрел» повернулся, подставляя нос под удар, но произошло это раньше, чем Сантона успел подготовиться и воспользоваться преимуществом. Только два ядра из всего бортового залпа попали в цель, да и те только разнесли в щепы правую гичку.

— Батарея правого борта!

Трэвеллер махнул рукой, подтверждая приказ, и словно давая капитану понять, что внезапный маневр не застал Джереми Трэвеллера врасплох. Готовясь ударить по корме яхты, артиллерист приказал установить максимальный угол возвышения.

Но Сантона не растерялся. Яхта повернула направо, и оба корабля устремились друг другу навстречу на совокупной скорости в двадцать узлов. Пушки куттера заговорили поочередно, посылая ядра с убойной дистанции. Дринкуотер увидел, как большой участок фальшборта яхты разлетелся в щепы. Джереми Трэвеллер распорядился забить двойной заряд.

Потом послышался вой, удар, стоны и крики — это ответный огонь яхты превратил палубу «Кестрела» в кровавое месиво из раненых и убитых. Дринкуотер вскинул пистолет, целясь в высокого человека, стоявшего недалеко от румпеля яхты, и выстрелил. Пуля прошла мимо, противник невозмутимо приподнял шляпу и улыбнулся. Натаниэль выругался, но остался холоден как лед — он обдумывал рискованный, безумный план, лежащий за пределами страха. Он отдался на волю провидения, стал заложником изменчивой фортуны и давно забыл про данное Элизабет обещание. Элизабет была частью другого мира, не имевшего ничего общего с этим тусклым и ужасным октябрьским днем. На палубе стоял не тот Натаниэль, которого знала Элизабет — это был человек, захвативший французский люггер и безжалостно пресекший назревавший бунт. Это был жестокий капитан, обрекающий своих людей на смерть, и делающий это с рассчитанным умением.

— Руль под ветер! К повороту!

На палубе началось шевеление — это Джессуп, исполняя приказ командира, и не обращая внимания на щепу, попавшую в ногу, разгонял ошалевших матросов по местам. «Кестрел» крутанулся следом за яхтой, резко накренившись, при этом мощный гик, почти не удерживаемый снастями, перекинулся через палубу. Непринайтовленные пушки правого борта откатились вглубь насколько позволяли брюки, орудия же левого борта выдвинулись из открытых портов, через которые окунулись в воду. Куттер лег на курс преследования. На корме яхты «кестрельцы» прочитали ее название: «Драакен». Паруса противника были изрешечены не меньше, чем у них самих, перебитые концы снастей развевались по ветру.

Дринкуотер не отрывал глаз от цели, прикидывая дистанцию. Она сокращалась — яхту сильно сносило под ветер, и куттер надвигался с левой раковины. Натаниэль скорее чувствовал, чем видел, как Джессуп сплеснивает пострадавшие в бою или оборвавшиеся в результате резкого поворота снасти. В движениях судна ощущалась неуклюжесть, говорившая о поступавшей в трюм воде. Отметив краем ума этот факт, он услышал звяканье помп — это Джонсон исполняет свои обязанности.

— Мистер Трэвеллер!

Ответа не последовало. Потом раздался доклад Джессупа:

— Джем сыграл в ящик, сэр… — последовала пауза, бывшая красноречивее любой эпитафии о друге. — С вашего позволения, я мог бы принять батарею правого борта.

В голосе боцмана слышалась высокая, напряженная нота, как, должно быть, и в его собственном. Натаниэль знал, что это говорит жажда крови, качество, заставляющее в такие моменты наивысшего напряжения намертво врезаться в память все слова.

— Именно, мистер Джессуп, батарея правого борта мне и нужна, — подтвердил капитан и ощутил, как его уверенность передалась палубе «Кестрела». Раненых увели от пушек, самых тяжелых Меррик с помощниками снес вниз, к Эпплби.

Разворачивающаяся вокруг них битва перестала существовать для Натаниэля. Он весь без остатка сосредоточился на «Драакене», пытаясь предугадать следующий шаг Сантоны. Подошел Джессуп.

— Я забил поверх ядер картечь, сэр, в орудия правого борта. Абордажные крюки готовы.

Усилием воли Дринкуотер заставил себя переключиться на боцмана. Распорядительность, подмеченная им в Джессупе, не замедлила принести плоды. Надо отметить это в рапорте. Если, конечно, будет кому его писать.

— Спасибо, мистер Джессуп.

Взгляд его скользнул мимо боцмана. На баке Джеймс Томпсон проверял пистолет и получал из рук Шорта кортик. Сам Шорт, с повязанным на голове платком, любовно поигрывал абордажной пикой. Тригембо, правящий, стоя у трапа, острие такой же пики, беспокойно поглядывал на Дринкуотера. Все расчеты пушек правого борта замерли в ожидании, как на учениях. Натаниэль разглядел огненную бороду Полла, наставленную на врага.