Королевский подарок

Фонарей снаружи было немного. После ужина Никита очень медленно ехал по деревне, освещенной главным образом светом из окон домов. Он с трудом нашел место для парковки: вдоль всей его узкой улочки уже тесно стояли соседские машины. Войдя на кухню, он с тяжким вздохом опустился на жесткий стул – все тело ныло от усталости. Больше всего сейчас ему хотелось лечь и ни о чем не думать. Однако диван ожидался только на следующий день, а над головой незримо висела необходимость поговорить-таки с Олей об Алексе. Где-то на задворках сознания эта мысль, как ни гнал он ее от себя, весь день его беспокоила. По правде сказать, внутренне он уже готов был сдаться, но пока не нашел приемлемой формы капитуляции. Оставалось импровизировать.

– Привет, моя девочка! Как ты? – Никита старательно улыбался в телефон, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно.

– Привет, – ответила Ольга настороженно. – У тебя все нормально? Ты чего такой веселый?

– Просто рад тебя слышать, любимая, – использовал Никита удачно заданный вопрос.– Я ездил в Тулузу, с самого утра мотался по магазинам. Не представляешь, какие интересные персонажи мне попадались!

Дальнейшее было чистой импровизацией:

– Я весь день думал о тебе и об Алексе, просто из головы не шла эта история с его рисунком: кто бы мог подумать, что наш сын сам по доброй воле захочет рисовать гипсы! – Ольга хранила недоуменное молчание. – Один антиквар показал мне свою коллекцию графики, я кое-что купил для гостиной в этом доме, в Лантерн. Тебе понравится, увидишь! И я подумал: пусть Алекс учится в художественно-промышленной академии, раз он так хочет. Никто не знает, как там его жизнь дальше сложится. Пускай занимается тем, что ему нравится, пока молодой.

– Да? – только и смогла вымолвить Ольга. – Ты правда так думаешь? Я рада.

Настоящей радости в ее голосе он пока не услышал. Жена, видимо, искала подвох в его словах. Благодатную тему следовало развить.

– Я сегодня смотрел на эти старые рисунки и думал: «А вдруг у нашего парня настоящий талант? А я ему поперек дороги. Дизайнеров много, гениев мало. А вдруг он гений, а я просто этого не вижу, потому что вбил себе в голову бизнес-школу?».

– А если окажется, что он не гений? Если он будет просто хорошим дизайнером или кем-то еще – просто хорошим, не гениальным? Ты снова будешь предъявлять ему претензии? Никита, пойми, наконец, наш сын не обязан соответствовать твоим ожиданиям!

Ольга опять спорила с ним, и гораздо более уверенно, чем накануне, уже без прежнего отчаяния в голосе. Никита был бы не прочь подискутировать на тему «стремиться к совершенству или быть, как все», но лишь в теории и не сейчас. Не с Ольгой, и не про Алекса. Самым разумным было соглашаться до конца. Как он надеялся, это могло усилить его переговорную позицию в другом вопросе: про Ольгин приезд в Лантерн.

– Ты права, любимая, не обязан, – притворно сдался он. – Конечно, ты права. Я поищу, кто у нас есть в художественно-промышленной академии. Наверняка кого-нибудь найдем. Вот вернемся в Москву и начнем вплотную заниматься. У него ведь всего год на подготовку. Ты уже взяла билет? – самым невинным голосом, безо всякой паузы спросил он.

И тут Ольга рассмеялась. Впервые за долгое время она залилась своим девчоночьим смехом так, как смеялась обычно над его неприкрытыми манипуляциями.

– Ты в своем репертуаре, Шереметев. Я никуда не собираюсь ехать, мне и тут хорошо. Кстати, в эту субботу день рождения Барсика, – жена перевела разговор на другую тему. – Я его поздравлю от нас обоих, но ты можешь и сам ему позвонить. Если не забудешь, конечно.

Сашка Барсенев был креативным директором и ближайшим сподвижником Никиты в течение многих лет. Сашка дольше всех сопротивлялся идее продажи агентства международному рекламному холдингу, но из компании по окончании сделки не ушел. Отношения между ним и Никитой после этого не то чтобы испортились, но как-то остыли. Разумеется, Никита знал, когда у Барсика день рождения, но в нынешних суматошных обстоятельствах вполне мог его пропустить.

– Не забуду, – безо всякой уверенности пообещал он. – Приезжай, Олюш. Я соскучился, – Никита совершил новую попытку и вновь потерпел неудачу.

– Не дави на меня, Шереметев. Ты сам все решил – получай то, что к этому прилагается.

Сил на споры оставалось все меньше. Надежда на благополучное разрешение семейных проблем таяла день ото дня.

В постель Никита ложился сердитый, одолеваемый мрачной мыслью: «Ну, что на этот раз?».

Как и раньше, очередной сон начался очень мирно.

Дед читал книгу, лежа на диване рядом с распахнутой дверью балкона, за которой сиял восхитительный летний день. Волны жаркого воздуха врывались в его обширную гостиную и быстро таяли среди прохладных каменных стен. Они оставляли после себя ароматы поспевающих фруктовых садов и согретых солнцем виноградников. Дед задумался, глядя поверх книги на редкие облака. Проследив за взглядом старика, Никита увидел парившую в небе крупную птицу.

– На кого она здесь охотится? – заинтересовался он. – Неужели видит добычу с такой высоты? Большая птица, однако!