Королевский тракт

Тем более что еще через минуту в воздух поднялась сразу почти дюжина таких «гостинцев». Это сказали свое слово все три батареи 4-тонных боевых машин. И еще через минут пять к ним присоединились «чемоданы» почти в два с половиной раза больше — 100-килогрмовые. Это заговорила батарея 8-тонных требушетов.

Хотя результаты стрельб из треверского лагеря было не видно даже в трубу — вражеское укрытие находилось выше, — но Игорь не терял надежды «привлечь» внимание врага.

«Ну же, черт вас подери, все равно ведь не отсидитесь твари…»

Ждать пришлось долго.

Почти час шесть сотен обозников вкалывали, помогая мастерам-артиллеристам. Теперь уже не все вместе, все-таки организаторские способности и энтузиазм подчиненных давал разный результат. Поэтому синхронизировались друг с другом только отдельные батареи. Они запускали камни, через казалось бы еще минуту назад неприступные укрепления, и в эти мгновения враги внутри должны были гибнуть, но результаты пор-прежнему были скрыты от глаз.

Для замерших на своих местах и отнюдь не сторонних наблюдателей, эффект (в военном смысле), сейчас напоминал пускание «блинчиков» в пруду. Ну да, весело, конечно…

«Мать вашу, где же вы там…» — и ответом этому молчаливому призыву стал гул, пронесшийся по молчаливо замершему войску.

— Они выходят, они все-таки выходят, черт их подери… — не удержавшись, уже вслух пробормотал Игорь.

Но его несдержанность осталась незамеченной. Весь треверский лагерь: и укрепленный центр, и оба неравнозначных крыла его армии — взревели в едином порыве. Ветераны, что видели действие требушетов в недавнем походе, были немногочисленны, и большая часть войска до этого момента сомневалась, что средство окажется действенным…

…Оказалось, что кроме главных ворот, в каменной стене было еще не меньше шести малозаметных калиток. И в какой-то момент успевшие снарядиться тулинги и убии, буквально покрыли своими телами спуск вниз…

Если бы все это человеческое множество пыталось пробиться через единственные ворота, стоило бы тут же сосредоточить стрельбу на сравнительно узком «канале», через который и изливались враги. Но глядя на заполненный сплошным человеческим и явно очень враждебным ковром спуск, Игорь подумал, и решил немного изменить изначальную идею, не пытаясь заткнуть снарядами только один главный проход. У него появилась идея куда лучше.

— Пусть малые машины переносят свои удары на калитки, через которые выходят враги, а большие требушеты, на ворота! И пусть сами решат, кто и куда!

Кивнув, оруженосец рванул в сторону артиллерийских позиций. Приказ был не таким, как его оговорили заранее, поэтому просто взмахнуть флагом было недостаточно…

В это время яростная и визжащая вражеская волна скатилась по склону, перемахнула временно почти пересохшую речку, и ударила в треверские ряды. И почти сразу стало понятно, что ни о какой сумбурной или яростно необдуманной атаке речь не идет.

С возвышения, где разместился бывший журналист, было отлично видно, что хаотично изливающий из-за крепостных стен поток людей, внизу соединяется в три отдельные и очень целенаправленные группы.

При этом в первой волне шли воины из самых небогатых кланов. Слабозащищенные и в большинстве легковооруженные, но благодаря этому — очень подвижные бойцы.

Им достался первый удар обороняющихся.

Помимо множества стрел и арбалетных болтов, их хорошенько проредил и дождь из дротиков.

Очень кратковременный — мало у кого из треверов было три или четыре метательных копья. Большинство из них припасли не больше одного-двух. Благодаря такой встрече, в первой волне уцелело не больше половины бойцов.

Да, не все из них были убиты, но потери в этот момент даже некоторым треверам показались ужасающими. В очень короткий срок союзники потеряли не меньше 400–450 человек убитыми и тяжелораненными.

Особенно непростое положение сложилось на правом фланге, хотя его прикрывало лишь немногим более тысячи легковооруженных пращников.

Здесь почти сухое русло горной реки подходило почти впритык к треверскому лагерю. Хотя на самом деле, скорее это лагерь был частично вынесен вглубь пересохшей реки.

Когда командиры пращников осознали насколько быстро передвигается противник, они не стали жевать сопли, а с легкостью отступили на противоположный берег, развернулись там в линию, и когда разгоряченная, и уже смущенная чудовищными потерями толпа попыталась проскользнуть вдоль восточной границы лагеря, на них обрушился настолько частый «дождь» из свинцовых пуль с одной стороны, и метательных копий — с другой, что почти две сотни то ли самых глупых, то ли самых отчаянных, не сумели преодолеть и половины расстояния.

Все они были так быстро перебиты, что это дало вождям нападающих однозначно понять — здесь не самый подходящий фланг для прорыва.

Во-первых, через нагромождение камней на «будущем и бывшем» дне речушки было не разогнаться, во-вторых, не получалось и сбить стену из щитов. Разбросанные тут и там валуны просто не позволили бы создать непроницаемую для стрел и свинцовых пуль стену…