Королевский тракт

— …Страж убиев сорвал атаку легкой и средней конницы треверов, и позволил отступить очень многим из них. Правда, большая часть убийского ополчения все равно или сдалась, или была вырезана. Как и их ярл, кстати. Но не меньше двух тысяч лучших, самых везучих или просто расторопных воинов благодаря самопожертвованию Стража смогла пробиться вон из долины Штейнхайм…

Как вы помните, тамошние стены не были неприступны.

На самом деле Игорь не знал, что у его врагов есть хотя бы один полноценный Страж, но когда тот раскрылся, свое искусство продемонстрировал Магон.

Все это время канааней просидел в резерве, на случай серьезного прорыва. И когда их кавалерия вдруг принялась с воплями разбегаться, он успел сообразить в чем дело, вовремя заметить своего убийского «коллегу», и связать его боем. А уже потом, вместе с Игорем, они сумели взять того в плен.

— …убий повеселился в треверских рядах недолго, но успел убить или ранить не меньше сорока союзных им всадников и тех наемников, что я упоминал… Да, большеголовых! Сам понимаешь, если бы он напал на потерявшую строй пехоту, то потери и вовсе трудно было бы представить. Но за пределы долины смогли вырваться очень многие. Уцелевшие разбились на мелкие группы и, уже не оглядываясь, рванули к себе домой. Мой друг ничего не знает об их судьбе, но в одном он не сомневается: она незавидна! — рассказчик усмехнулся и развел руками. — Их столица, конечно же, все еще держится, но ополчение племени рассеяно, порублено или в плену, ярл — убит, потому Убайда вряд ли сможет долго простоять…

* * *

Но разговор на этом, конечно же, не завершился.

— А что тулинги? — решил для себя прояснить гость.

— Пока вернувшаяся конница треверов пыталась сделать хоть что-то, в сущности, упустив возможность пленить все ополчение убиев, большая часть отборной треверской пехоты, освободившись на левом фланге, атаковала вражеский центр.

— О, — потер ладонь о ладонь гость, — те, естественно, не были к такому готовы…

У человека рожденного и прожившего почти всю жизнь в неформальной торговой столице фризов, не было причин желать неудачи или победы хоть кому-то в этой битве. Но вспомните себя: рассуждая о чужих спортивных командах, мы почти всегда имеем свои предпочтения. И нередко они складываются буквально через минуту после того, как мы узнаем об этом. И уж точно, куда приятнее «болеть» за победителей.

— Да, наступление на правом фланге сорвалось, но к тому моменту тулинги отбросили свои первоначальные беспорядочные атаки, и сосредоточили все свои силы в центре. Пользуясь многолюдством, они принялись буквально красть из-под треверов их укрепления, медленно, но верно разбирая баррикады, и тут же складывая из них ступени для удобного пологого подъема наверх. В таком положении меньше четырех тысяч треверов, часть из которых была всего лишь плохо вооруженными обозниками, вряд ли смогла бы долго продержаться против, как минимум вдвое большего числа убиев. И часть из обороняющихся, как раз начала это понимать (как и сами тулинги). Но тут им во фланг ударили две тысячи разъяренных треверов. Это были лучшие воины их ярла, и ополченцы, уже начавшие «предчувствовать свою будущую победу», конечно же, побежали…

— Они их вырезали?

— Нет, ярл тулингов был в рядах своих воинов, его отборные хускарлы смешались с обычными общинниками, так что он вообще ничего не мог противопоставить своей печальной судьбе. Кроме…

— …кроме? — гость настолько увлекся рассказом, что заподозрив паузу в этой «саге», казалось даже немного испугался.

— Кроме того, чтобы сдаться на милость победителя!

— Ох ты…

— Да, тулинги к этому моменту потеряли не больше тысячи воинов, но огромные метательные машины треверов успели разрушить главные ворота и в нескольких местах пробили стены их крепости, так что они не смогли бы даже укрыться в своей долине. Не догадайся они сделать это, и вряд ли хоть кто-то из них дожил до следующего утра…

— А на каких условиях?

— Мой друг не знает. Сразу после битвы Ингвар Треверский выслал его из своего лагеря. Ярл не имел доказательств, что тот вел переговоры с его врагами по приказу своего собственного господина, но, конечно же, не сомневался: все, что тот узнает, он сможет рассказать… кому захочет.

— Твой болтливый друг, который «вел переговоры с врагами треверского ярла», он из нервиев?

— Что? — изобразил удивление хозяин, хотя и сам понимал, что увлекся и проболтался.