Королевство

Хотя технически у меня есть еще час до начала прощальной вечеринки.

«Ты можешь встретиться и поприветствовать меня в любое время», – хихикает один из них.

«Разве мы сказали, что ты можешь идти? – спрашивает первый охранник, преграждая мне путь. Он подходит ближе, так близко, что я могу разглядеть, как в его венах пульсирует кровь. – Ты должна делать все, что мы тебе скажем, – продолжает он. – Ты знаешь это, правда?»

Все мое тело напрягается. «Ваше счастье – наше счастье», – отвечаю я спокойно, сканируя его глаза. Они совсем не такие, как у Оуэна. Некрасивые. Пустые. В них нет ни искорки, ни света. Охранник кладет руку на мою, и я быстро переключаюсь в Безопасный Режим, отключая все сенсорные приложения – вкус, осязание, зрение, слух и обоняние, – и ухожу в медитацию. Последовательность успокаивающих, утешающих слов, которым научила меня Мама, когда я только родилась.

Слова, которые нужно повторять, если чувствуешь опасность.

I. Ана. Всегда. Отвечает. Да.

Но сначала, как и Венди, Джону и Майклу Дарлингу в ночь, когда Питер Пен учил их летать, мне в голову приходит одна счастливая мысль.

В моем кармане есть нож.

«Что ты делаешь? – раздается внезапно чей-то голос. – Оставь ее в покое».

Я поворачиваюсь и чувствую, как меня накрывает волна облегчения.

Ты нашел меня. Как ты умудряешься находить меня каждый раз, когда я нуждаюсь в тебе?

Мой моторчик затрепетал, как крылья колибри. Пятьдесят ударов в секунду.

Я хочу бежать к нему. Он узнает, что можно сделать для Евы. Он поможет мне найти ее.

«Тебе-то какое дело?» – охранник поворачивается на голос и кладет руку на шокер.

В ответ Оуэн показывает свой бейдж.

Глаза охранника сузились, и я почти слышу, как злость распирает его вены. Но затем, к моему удивлению, что-то мелькает перед его глазами. Их выражение смягчается. «Шевелитесь! – он поворачивается к остальным. – Нам пора идти».

Они уходят, направляясь вниз по дороге в Звездную Страну.

«Не могу поверить, что они послушались тебя, – говорю я после их ухода. – Охранники не подчиняются подсобным рабочим».

Оуэн кладет свой бейдж в задний карман. «Неважно. Я просто рад, что шел по этой дороге в нужное время. – Он медлит. – И часто они это делают?»

«Что «это»?

«Домогаются тебя».

Его вопрос застает меня врасплох. Я думала, что Оуэн, достаточно давно работающий в Королевстве, знает, что тут происходит. Взгляды, ухмылки, непристойные комментарии и прикосновения. Он знает или должен догадываться, как и я, о том, что делал г-н Касей с Каей в ту ночь в Арктическом доме. «Так ведут себя охранники, – говорю я, – так было всегда».

Лицо Оуэна становится мрачным, он отворачивается и пристально смотрит на фонтан. Вскоре начинает казаться, что время остановилось, только солнечные лучи отражаются в каждой капле падающей воды. Через минуту он достает из кармана серебряную монетку. Потерев ее большим пальцем, он быстрым движением руки бросает ее в воду, куда она падает с громким плеском. Я смотрю, как она тонет – серебряный отблеск на золотом дне. «Ты загадал желание?» – спрашиваю я.

Оуэн кивает.

«Не говори мне, что ты загадал, – напоминаю я, – иначе не сбудется».

«Не уверен, что в мире найдется достаточно монет, чтобы это желание исполнилось. – Он садится на край фонтана, в его глазах светится грусть. – Иногда я не уверен, что хорошо знаю это место», – тихо говорит он.

Сегодня я его прекрасно понимаю.

Он трясет головой. «Иногда мне не верится, что я приводил сюда Сару».

«Сара, – я сажусь рядом с ним, почувствовав боль в его словах. – Твоя сестра».

Он кивает.

«Что с ней случилось?»

Он отводит глаза. Я замечала, что люди часто так делают – отводят глаза, когда им трудно о чем-то говорить. «Она погибла в автомобильной аварии, – наконец говорит он. – Три года назад. Ей было десять. А мне только исполнилось шестнадцать».

Я не впервые слышу трагическую историю – люди приезжают издалека, чтобы разделить свое горе со мной и моими сестрами; чтобы почувствовать особенное умиротворение, которое может дать только Волшебница, но почему-то сейчас эти слова лишили меня дара речи. Я мягко беру его руку в свою.

Он делает прерывистый вдох и добавляет: «И я был тогда за рулем».

В груди у меня все сжимается.

Все это время Оуэн действительно хранил секрет.

Никогда раньше не было такого секрета, о котором я не могла бы догадаться.

«Вот почему у меня – это, – он показывает на шрам над губой, – и это. – Он кладет руку на свое сердце. – Я очень сильно ударился о руль во время аварии, и у меня произошла контузия сердца. Пришлось устанавливать клапан и монитор. Мое сердце больше не работает, как надо». Он подвинулся немного, приглашая меня сесть с ним рядом. «Знаешь, ты была ее любимица. Многие годы все стены в комнате Сары были украшены твоими фотографиями».

«Правда?»