Королевство

Она плыла быстрее, чем я греб, и, оказавшись на суше, я заметил лишь мокрые следы ее ступней. Вытащил ялик на берег, вылил остатки вина и взял ее одежду. Когда я пришел на пастбище, она уже уехала. Лег на кровать, взял табак из лежавшей на прикроватной тумбочке серебристой коробочки «Берри» и посмотрел на часы – проверить, сколько времени осталось от условленного получаса. Почувствовал, как под внутреннюю сторону нижней губы проникает ферментированный табак, а в сердце – стыд. Стыд за то, что из-за меня стыдно стало ей. Почему он был намного хуже стыда от моей собственной несдержанности? Почему слишком откровенно посмеяться над женщиной, взявшей в любовники тебя, мальчишку, оказалось хуже, чем убить собственную мать и расчленить полицейского? Не знаю. Как есть.

Я подождал двадцать минут. Потом поехал домой. И, зная, что больше сюда не вернусь, все же поборол искушение забрать снюс «Берри».

35

Воскресенье в конце лета. Как мы договаривались, дядя Бернард приехал в Опгард с кастрюлей лабскауса. Пока я его разогревал, он сидел за кухонным столом и говорил обо всем, кроме своего здоровья. Она так сильно похудел, что мы оба этой темы избегали.

– Карл?

– Он придет, – сказал я.

– Как у него дела?

– Хорошо, – ответил я. – В школе все хорошо.

– Пьет?

Прежде чем помотать головой, я ненадолго задумался. Знал, что дядя Бернард подумал о папиной жажде.

– Ваш папа вами гордился, – сказал он.

– А? – только и сумел произнести я.

– Вслух он этого, конечно, не говорил, но уж поверь мне.

– Раз ты так говоришь…

Дядя Бернард вздохнул и посмотрел в окно:

– По крайней мере, я вами горжусь. Кстати, вот и младший братик идет. Со спутницей.

Не успел я взглянуть в окно, как Карл и вышеупомянутая спутница обошли дом, двигаясь к северной стороне. А потом я услышал шаги в прихожей и тихие голоса. Один из них был девичий, и звучали они уж чересчур интимно. Затем дверь кухни распахнулась.

– Это Мари, – сказал Карл. – Лабскауса нам хватит?

Я стоял как столб, уставившись на своего крупного, прямо держащего спину брата и высокую блондинку с волчьими глазами, а моя рука на автомате помешивала половником в кипящей кастрюле.

Предвидел я это или нет?

С одной стороны, происходящее отчасти напоминало сказку: сирота, сын крестьянина, заполучил королевскую дочку – принцессу, чего никому еще не удавалось. С другой стороны, ощущалась неизбежность. Логично, что они составят пару – как луна и звезды, сиявшие в это время над Осом. И все же я на него пялился. Подумать только, мой младший брат – его я держал в объятиях, он не решился добить Дога, он запаниковал и позвонил мне в ночь «Фритца» с просьбой о помощи – решился на то, на что никогда не хватило бы смелости у меня. Подойти к такой девушке, как Мари Ос, заговорить с ней, представиться. Счесть себя достойным ее внимания.

И я пялился на нее. Она, если сравнивать с моментом нашей последней встречи в кафе «Каффистова», казалась совсем другой. Сегодня она мне улыбалась, и холодный взгляд волчицы изменился: стал открытым, располагающим – да, почти теплым. Разумеется, я понимал, что, раз она улыбалась, дело было в самой ситуации, а не лично во мне, но в тот момент возникло ощущение, будто она и меня, старшего брата с мелкой фермы, поднимает до своего уровня.

– Ну? – спросил дядя Бернард. – У вас как, просто романчик или большая любовь?

Мари засмеялась – громко, заливисто, но, возможно, отчасти и напряженно:

– Думаю, мы ответим…

– Большая любовь, – перебил ее Карл.

Она слегка отстранилась и, подняв бровь, посмотрела на него. Взяла под руку.

– Так и ответим, – сказала она.

Закончилось лето, наступила долгая и сырая осень.

Звонила Рита: один раз в октябре и один раз в ноябре. Я видел букву «Р» на экране, но трубку не брал.

Дядю Бернарда опять положили в больницу. Болезнь прогрессировала с каждой неделей, и он все сильнее худел. Я много работал и мало ел. Два-три раза в неделю ездил в больницу в Нотоддене. Не потому, что считал себя обязанным, – мне нравились скупые беседы с дядей Бернардом и долгие поездки в одиночестве туда-сюда по шоссе под музыку Джей Джей Кейла.

Иногда со мной ездил и Карл, но он был очень занят. Они с Мари стали своего рода деревенской идеальной парочкой. Вокруг них кипела жизнь, и, когда у меня было время, я бывал с ними. По той или иной причине Карлу было нужно мое присутствие, а кроме того, до меня дошло, что своих друзей у меня нет. Не то чтобы мне было одиноко или не с кем поговорить – просто я к этому не стремился. По-моему, дело это скучное, и я с большим удовольствием продирался через одну из рекомендованных Ритой книг – брал я их, как правило, в библиотеке Нотоддена. Читал я очень медленно, а потому много книг сразу не брал, но те, что попадали в мои руки, читал очень вдумчиво. «В дороге». «Повелитель мух». «Девственницы-самоубийцы». «И восходит солнце». «Осиная фабрика». А еще я прочитал дяде Бернарду вслух (он в жизни не прочел ни одной книги) «Почтамт» Чарльза Буковски – он смеялся так, что начинал кашлять. После он казался усталым и благодарил меня за визит, но тогда мне было лучше уйти.