Королевство крестоносцев (Два века правления европейских рыцарей на древних библейских землях. От взятия Иерусалима до падения Акры)

Феодал часто проживал в своем городском дворце, зачастую даже вне своего манора, как это было, например, в Акре. Это было одним из первых примеров нового социального явления – помещик, живущий вне своего имения. Отсутствовали прямые связи между феодалом и его землей. Было только отношение пользователя к постоянному источнику его дохода. Подобное положение препятствовало хищнической эксплуатации земли, тому, что немцы называли емким словом Raubwirtschaft, так как было в интересах помещика сохранить землю и людей, которые гарантировали ему будущие доходы. С другой стороны, мало что напоминало о взаимоотношениях землевладельца и его арендатора, объединенных общими интересами, близким соседством и традиционным патернализмом. Отсутствующий владелец был прежде всего рантье. Его отсутствие было тем более явным и возмутительным для местного населения еще и вследствие того, что он принадлежал к завоевателям. Для многих он был угнетателем, эксплуататором и неверным в одно и то же время. Несмотря на то что мусульманский географ Ибн-Джубайр утверждает, что экономическое положение палестинского феллаха при крестоносцах было значительно лучшим, чем их соотечественников под властью мусульман, этого было явно недостаточно, чтобы между землевладельцем из среды крестоносцев и его крестьянами сложились доверительные отношения.

Наличие рантье объясняет также самую важную особенность организации сельского хозяйства во времена крестоносцев – отсутствие манориальной эксплуатации, с присущими ей поместьями и барщиной (corvees). Для того чтобы земли, не сдаваемые владельцем в аренду, приносили доход, был необходим прямой и постоянный надзор за ними. Славянская пословица гласит: «От хозяйского глаза и конь добреет». Отсутствующий владелец в отсутствие посредников-управляющих не мог в должной мере успешно эксплуатировать свои земли. Крестоносцы сделали необходимые выводы и отказались от манориальной системы. Одна треть урожая и определенные квоты на фрукты, овощи и молочные продукты вполне удовлетворяли потребности дворянского семейства. Городская собственность и доходы от торговли давали дополнительный доход. Излишки сельскохозяйственной продукции крупных землевладельцев хранились в цитадели или замке, ею могли пользоваться вассалы как рыцарского, так и простого происхождения. Подобная неманориальная система использования земель в итоге привела к складыванию взаимовыгодных экономических отношений между землевладельцем-крестоносцем и крестьянином-мусульманином. Владельцу был обеспечен доход, который менялся в зависимости от урожая от года к году; крестьянин обладал большей свободой, и его меньше эксплуатировали, чем при господстве мусульман и определенно меньше, чем его собратьев в Западной Европе.

Сельское хозяйство было экономической и материальной основой существования крестоносцев, и его организация определила характерные особенности колониального общества завоевателей. Его наиболее типичная черта – прослойка рантье и землевладельцы, проживающие вне своего поместья, что углубляло пропасть между завоевателями и завоеванными.

Деньги

В Средние века и в более позднее время слово «Левант» будило в людях воображение и вызывало представление о больших оживленных базарах и портах Востока. Это было реальностью, и о том свидетельствуют многие итинерарии (описания путешествия) по Святой земле. Латинскому королевству крестоносцев, расположенному на перекрестье путей из Европы, Азии и Африки, казалось, было предназначено сыграть важную роль в международной торговле. Однако требуется дать более точное определение месту общественных институтов крестоносцев в торговых связях между Востоком и Западом.

В международной торговле эпохи заката Римской империи и в раннем Средневековье господствовали в обращении византийская номисма (восточно-римский вариант солида) или наследовавший ей гиперперон (иперпер), золотые монеты высочайшего качества и с относительно стабильным курсом. Будучи средством обмена в Средиземноморье и важным товаром варварской Европы вплоть до Скандинавии, эти золотые монеты относительно недавно были названы «средневековым долларом». Когда в конце VII в. монополия была нарушена и мусульманский золотой динар влился в атрофированные артерии международной торговли, мир вокруг mare nostrum принял обе денежные единицы. Их поддерживала экономическая мощь двух крупнейших империй, чья хозяйственная активность затронула всю Европу вплоть до Северного моря и через Индийский океан и степи Евразии распространилась до Дальнего Востока.