Королевство на грани нервного срыва

И, произнеся ее, я поняла, что должна наконец сделать то, чего так боялась и стыдилась. Я должна поговорить с Фигаро.

Умывшись и одевшись, я спустилась в кухню. Все мы теперь жили попросту, и то, что хозяйка замка сама сервирует чай на две персоны, никого не удивляло.

Я подошла к его комнате и постучалась.

– Кто там?

– Фигаро, это Люция. Я принесла чай, ваш любимый, со зверобоем. Впустите меня, пожалуйста.

Мой отец открыл дверь. Не могу сказать, что за все это время он как-то изменился в худшую сторону.

– Мне хочется выпить чаю в вашей компании, Фигаро.

– У меня не прибрано, ваша светлость.

– Никогда не поверю. Позвольте пройти.

Я решительно вкатилась за сервировочным столиком в комнату Фигаро. Нужно ли говорить, что порядок в ней был идеальный. Створка окна была приоткрыта, и бодрящий свежий весенний ветер славно овевал лицо.

– Где я могу сесть, Фигаро?

– Прошу вас.

– Присаживайтесь рядом. Я старалась, заваривая вам чай. Я знаю, вы такой любите.

– Благодарю вас.

Я налила чай в его чашку.

– Мне также удалось обнаружить песочное печенье, что по нынешним временам – невероятный подвиг. Прошу вас, угощайтесь, не будем чиниться, я вот тоже себе налью.

Некоторое время в комнате царила тишина. Фигаро пил чай, как будто был бесплотным существом, а я не церемонилась и наслаждалась печеньем, не без изящных манер, конечно.

– Ваша светлость, вас пытали? – вдруг спросил Фигаро, отставив чашку.

– Да, по мелочам. Сломали запястье, но я его тут же срастила.

Фигаро побледнел.

– Фигаро, поймите, те, кого инсектоиды именуют ведьмами и колдунами, то, что инсектоиды называют колдовством, – люди, но обладающие особыми способностями. Мы не проводим каких-то ритуалов, не поклоняемся силам зла, мы просто чувствуем, какие в мире есть законы природы и можем их себе подчинять. Ну, помните историю со стихами про тыквы-брюквы. Их создал анапестон – совершенно не волшебный прибор, который придумал изобретатель в другое время в другом измерении. Да, там теперь анапестона не будет. Но зато он есть у нас и мы смогли спасти герцога от позора.

– Недолгой оказалась его жизнь.

– Фигаро, не думаете же вы, что всякие несчастья стали совершаться с герцогом после того, как я стала его женой?

– Нет. Я так не думаю. Наоборот. Я заметил, что ваша дружба с госпожой Оливией не только исцелила ее, но и словно исцелила сам замок. Камни стали будто моложе и прочнее. Исчез запах плесени и затхлости…

– Ну вот видите, какая от меня польза, я еще и ароматизировать пространство могу!

– Госпожа, как вы можете…

– Ароматизировать?

– Вот это все. Чаепитие, разговоры… Я предал вас. Написал донос. Я поступил как было положено, но с тех пор проклял себя тысячу раз.

– Всем свойственно ошибаться. Теперь все обошлось, вам пора приступить к своим обязанностям и заняться замком, ибо я чую, что скоро к нам нагрянет его величество. Есть у меня такое ощущение.

– Так вы прощаете меня?

– Если вам нужно официально – да.

Лицо его, однако, не прояснилось.

– Я всегда хотел детей, – медленно заговорил он. – Я очень любил детей. А жена была против. Мол, мы слуги и никаким господам не понравится младенческий писк, пеленки и горшки. Я не знал, что Сюзанна была беременна, клянусь всем святым! Я не оставил бы ни ее, ни вас!

И он разрыдался, как только могут плакать мужчины, снедаемые стыдом и горем.

– Именно поэтому вы так привязаны были к Оливии?

– Да. Малышка родилась убогой, но я поклялся, что буду лелеять ее как собственную дочь.

– Да. У вас получилось.

– А теперь…

– А теперь у вас есть я. Горшки-пеленки можно оставить в прошлом, а вот бутылочку мальвазии в самый раз.

– Раз уж вы моя дочь, ваша светлость, пить вы теперь будете только компот, а вина – на официальных приемах. Эти бандюки столько наворовали, и я ничего не мог сделать!

– Переживем. Обожаю вас, Фигаро Стальной характер! Так что давайте за работу, напридумывали каких-то домашних арестов, тоже мне.

– Но могу я обнять свою дочь?

– Да сколько угодно.

Мы обнялись, и вдруг… С Сюзанной я этого не чувствовала, а тут… Словно наши вены и артерии соединились и кровь ринулась прокладывать себе дорогу по единому кровотоку. Да, он воистину мой отец, и я даровала ему звездную силу: вот интересно будет, если он вдруг летать начнет!

– Теперь мне есть для кого жить, – прошептал Фигаро.

– Ну, глупости… А Оливия… И вообще нас много. И давайте пить чай!

Мы скоренько допили чай, я рассказала отцу о Мальчике с Собакой, Селестии и Маттео, намекая, что все они прекрасно вступят в наш коллектив. И договорились быть на ты, а то от «вашей светлости» меня прямо мутило.

После этого Фигаро вместе со мной отправился давать указания персоналу: все заросло пылью и паутиной, а вдруг и впрямь нагрянет король? Ведь ему наверняка доложили, что я умею делать из любого металла чистое золото, а также обладаю исцеляющими способностями. Ну и вообще. Мне, как местной подданной, давно пора познакомиться со своим королем.

В малой столовой я обнаружила Маттео, бывшего тюремного коменданта. Он как-то маялся и жался над полной тарелкой оливье.