Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Соглашение в Хадде, устанавливавшее границу между Недждом и Трансиорданией, закрепляло уступку султаном Неджда королю Трансиордании коридора, связывавшего Трансиорданию с Ираком. Категорически запрещалась по нему пропаганда сторонами доминировавших у них религиозных течений и учений на территории друг друга. Это положение соглашения указывало на стремление Трансиордании и стоявшей за ней Англией не допустить проникновения ихванизма в пределы Трансиордании. Присутствовали в хаддском соглашении и положения о получении племенами, жительствовавшими в Трансиордании и Неджде, разрешений для выпаса скота на территориях той или иной из сторон данного соглашения, а также о недопустимости набегов племен, подчиненным сторонам, подписавшим соглашение в Хадде, друг на друга. В случае же совершения таковых они квалифицировались актами агрессии и подлежали рассмотрению специальным совместным трибуналом для вынесения по ним решений.

Переговоры Г. Клейтона с Ибн Саудом имели место быть незадолго до перехода в руки Ибн Сауда городов Медина (Мадина) и Джидда, и падения в Хиджазе власти династии Хашимитов. Во время осады Медины шейх Файсал ал-Давиш устроил резню в одном из прилегавших к городу селений, и Ибн Са’уд повелел ему покинуть Хиджаз. Медину Хашимиты потеряли 6 декабря 1925 года. Капитуляцию города принимал вошедший в нее во главе саудовского войска юный принц Мухаммад, шестой сын Ибн Са’уда. Сразу же проследовал к Мечети Пророка, где совершил молитву. Как только новость эта достигла Джидды, то король ‘Али, получив приглашение от брата Файсала из Ирака перебраться на жительство в Багдад, информировал своих министров, находившихся тогда с ним в Джидде, о принятом им решении отречься от престола и покинуть Хиджаз.

17 декабря 1925 г. делегация нотаблей Джидды во главе с упоминавшимся уже в этой книге Хаджжи ‘Абдаллой ‘Алирезой отправилась из Джидды в Рахму, в маленькую в то время деревушку в 10 км от Джидды, где располагалась ставка Ибн Са’уда, чтобы обговорить с ним условия сдачи города. Кстати, решение не штурмовать Джидду, где размещались дипломатические миссии, а взять ее в осаду и заставить сдаться Ибн Са’уд принял еще в начале 1925 г., на специально созванной им встрече (маджлисе) вождей находившихся в союзе с ним племен. Многие из них, заметим, настаивали на незамедлительной атаке на город и захвате его силой (247).

Обстановка в Джидде была тогда крайне напряженной. Король ‘Али, отрекшись от престола, покинул Джидду 20 декабря 1925 г., на борту британского судна «Cornflower». Супруга М. Аксельрода, как пишет саудовский исследователь Ат-Турки, рассказывала впоследствии, что они «ощущали опасность» и во время почти годичной осады Джидды войсками Ибн Са’уда (с начала января по конец декабря 1925 г.), и в канун состоявшегося 24 декабря 1925 г. его торжественного въезда в Джидду. Испытывали сотрудники советского консульства «затаенное, — по ее выражению, — волнение» и когда Ибн Са’уд объезжал иностранные диппредставительства в Джидде. Их обеспокоенность, говорила она, сохранялась до тех пор, пока Ибн Са’уд не посетил советское генконсульство. До этого, 23 декабря, состоялись его встречи с главами знатных семейств города и прием иностранных представителей. Мероприятия эти проходили в шатрах, разбитых за стенами Джидды, в садах Кандара, как называли местные жители располагавшиеся там сады и жилой комплекс, принадлежавшие торговому семейству Саккаф. Хаджжи ‘Абдалла ‘Алиреза вручил Ибн Са’уду ключи от города и сказал, что его полномочия как губернатора закончились. На что Ибн Са’уд ответил, что они только начинаются. Присутствовал на приеме том и К. Хакимов, которого сопровождал первый секретарь консульства М. Аксельрод. Встревоженность советских дипломатов объяснялась тем, отмечает Ат-Турки, что одним из условий, как им стало известно, признания английским правительством Ибн Са’уда новым правителем Хиджаза являлось «удаление из Джидды официального представителя Советского Союза» (248).

Сделать это бриттам, как они не старались, не удалось. И причиной тому — Карим Хакимов, присущее ему профессиональное чутье дипломата. Он вовремя и абсолютно точно смог разобраться в обстановке, складывавшейся тогда в Хиджазе, и еще осенью 1924 г. завязать тайную переписку с Ибн Са’удом, а в апреле 1925 г. умно организовать поездку в Мекку — для личной встречи и беседы с Ибн Са’удом. Проходила она открыто, по согласованию с тогдашними официальными властями Хиджаза, под благовидным предлогом совершения умры (малого хаджжа) в Мекку. Более того, — совместно с персидским и голландским консулами-мусульманами. И потому никаких замечаний и обвинений со стороны англичан в нарушении Советским Союзом дипкорректности в отношении правителя Хиджаза, как бы того они не хотели, вызвать не могла.