Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Имр’-л-Кайс в Константинополь прибыл. Прием ему там оказали пышный. Юстиниан назначил его филархом (военачальником) арабских племен Палестины. Но по дороге туда Имр’-л-Кайс внезапно скончался. Согласно преданиям арабов Аравии, его умертвили, и что интересно — по приказу самого же Юстиниана. Императора до глубины души оскорбило то, что красавец-принц из Аравии, «желание которого возродить царство киндитов он поддержал и благородным порывам души его внял», умудрился за короткое время пребывания в Константинополе соблазнить одну из принцесс и нанести тем самым оскорбление ему, владыке Византии.

Возвращаясь к рассказу о Мекке, к месту, думается, будет отметить, что ритуал паломничества к Святым местам ислама в Аравии обстоятельно описал в своем «Путешествии кинанита» упоминавшийся уже нами знаменитый исследователь Востока Ибн Джубайр (1145–1217), испанский мусульманин из племени кинана. Принадлежал он к старинному арабскому роду. Родился в Валенсии. Обучался в Сеуте и Гренаде. Состоял секретарем при одном из правителей Гренады. В 1183 г. провел несколько месяцев в Аравии. Побывал в Джидде, Мекке и Медине. Ночь, когда паломники входили в Священную Мекку, замечает Ибн Джубайр, была по красоте своей неповторимой, или, как выражались в то время арабы, «яйцом бесплодия», то есть тем, что «случается единожды и продолжения не имеет» (49).

Одним из «чудес Мекки» Ибн Джубайр называет ее голубей, никогда, будто бы, не опускающихся на крышу Дома Аллаха. Случалось, что голуби, как говорится об этом в «Хрониках Мекки» ал-Азраки, приближались к Ка’абе, пишет Ибн Джубайр, но только для того, чтобы, поддерживая со всех сторон больную в стае птицу, опустить ее на крышу Храма. И вот тогда-то, по словам паловников-очевидцев, совершалось чудо: больная птица или мгновенно умирала, не мучаясь, либо чудесным образом сразу же выздоравливала, взлетала и начинала парить над Ка’а-бой. Бытует легенда, сообщает Ибн Джубайр, что голубь, посланный Ноем со своего ковчега на поиски суши, обнаружил землю, не покрытую водой, и опустился на нее именно в том месте, где стоит Ка’аба (50).

Многие прославленные путешественники-исследовали Аравии прошлого упоминали в своих путевых заметках о евнухах-абиссинцах, служивших при мечетях в Мекке и Медине. Об «аббисинских кастратах-привратниках в опрятных одеждах и с хорошими манерами», которых он видел в Масджид ан-Наби в Медине, рассказывал, в частности, Ибн Джубайр (1145–1217), посещавший Медину в апреле 1184 года. Иоган Людвиг Буркхардт, поведавший европейцам о своем путешествии в Аравию, предпринятом им в 1813–1814 гг., повествуя о Мекке и Медине, отмечал, что при Ка’абе состояли тогда на службе «40 скопцов», отвечавших за поддержание в Храме чистоты и порядка. По словам Ричарда Бертона, знаменитого английского этнографа и путешественника, он насчитал 120 евнухов, служивших в 1853 г. в Мечети Пророка в качестве привратников, сторожей и уборщиков. В Большой мекканской мечети было 80 евнухов. Есть они при мечетях в Святых местах ислама в Аравии и в наши Дни (51).

Обычай держать евнухов служителями при храмах пришел к арабам Аравии из Ассирии и Вавилона. Впоследствии они состояли на службе и при дворах халифов. Так, во времена правления халифа ал-Муктадира (895–932) из династии ‘Аббасидов при его дворе насчитывалось 11 тысяч евнухов.

Во времена джахилиййи (идолопоклонства), сообщает Ибн Хишам, когда «одежд верующих» (ихрамов) у паломников еще не было, то арабы Аравии, приходившие в Мекку на поклонение своим истуканам, совершали таваф (обход Ка’абы) нагими. Мужчины днем, а женщины — ночью, «сбрасывая с себя вместе с нечистой одеждой и грехи свои». По прошествии некоторого времени женщины стали исполнять таваф в нижних рубахах.

Неизгладимое впечатление, судя по всему, произвел на Бур-кхардта обряд паломничества у горы ‘Арафат, где скопилось, по его подсчетам, «не менее 70 тысяч человек и 25 тысяч верблюдов». У подножья горы возник настоящий палаточный город, вспоминал путешественник. Кварталы и улицы его, сотоявшие из трех тысяч палаток, украшали роскошные «шатровые ансамбли» Мухаммада ‘Али, паши Египетского, и Сулаймана, паши Дамасского. Самым богатым среди них он называет «шатровый дворцовый комплекс» жены Мухаммада ‘Али. Доставленный на пятистах верблюдах, он сотоял из шатров разных размеров. «Дворец-шатер» самой госпожи был устлан дорогими коврами и обставлен богато инкрустированной мебелью; еду подавали на золотых подносах.