Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Навстречу женщине в маске зашагала и Гера, её лицо выглядело максимально серьёзным. Держа в левой руке свой клинок, правой та до белых костяшек пальцев сжимала посох. Когда между двумя дамами осталось менее двух метров, те остановились. Рука с белоснежной кожей и длинными, такими же белыми ногтями поднялась из-под плаща и аккуратно сняла маску.

Худое, вытянутое лицо, поверх которого небрежно свисали длинные чёрные локоны глядело на Бьянку своими большими красными глазами. Ярко-алые губы на фоне мертвенно бледной кожи незнакомки дрогнули в лёгкой улыбке.

— Здравствуй, Гертруда, — звонким и очень мягким голосом поприветствовала наставницу женщина.

— Здравствуй, мама, — отозвалась Ледяная Гера.

Глава 24

Температура в подземелье резко пошла на спад. Могильный холод сквозь магический покров Бьянки пробирал до самых костей. С каждым выдохом вырывавшийся изо рта пар становился плотнее, а лёгкие обжигало всё более и более холодным воздухом.

— Бьянка, Фрида, магический барьер. Срочно, — понимая, к чему может привести резкое переохлаждение, отдала приказ Дейда, получив в ответ обеспокоенное «уже».

За приветствием дочери и матери последовала минутная молчаливая пауза, от которой никто ничего хорошего не ждал. Первой на сближение пошла хромая, посмотрев дочери за спину, та оглядела всех гостей и, остановив свой взгляд на мне, приветственно кивнула.

— Молодые люди, рада приветствовать вас в нашей с дочерью скромной обители. Может, желаете откушать или выпить? — полупоклоном спокойно предложила женщина, а следом рукой пригласила пройти к ветхой избушке.

— Мы не голодны, спасибо, — ответила за всех Гера, из-за чего её мать лишь хмыкнула и, махнув рукой, насупилась. Этот жест, проделанной кистью женщины, вмиг зажёг огонь у дерева, затем деревянные ветви, будто руки живого организма, задвигались и направились к валявшемуся у своих корней женскому телу. Всё дерево зашевелилось, и лишь отсохшая ветвь, отличавшаяся от остальных отсутствующей чёрной листвой, по-прежнему оставалась неподвижной.

— Кажется, твои друзья боятся. Напрасно, — последним словом обратившись к нам, со спокойствием и размеренностью в голосе произнесла женщина. — Подойдите, послушайте, нам с дочерью есть что вам рассказать. Так ведь, Гертруда? — в очередной раз попыталась подозвать нас хромая, но вскинутая рука наставницы категорически запретила приближаться.

— Ничего нового и уж тем более полезного ты им всё равно не скажешь… — стиснув зубы, проронила Гера, отчего глаза её матери злобно полыхнули, а ветви чёрного древа, подхватив с земли метровое тело, с грозным треском зашумели.

— Правда? А дух богорощи совершенно другого мнения. Видишь ту мёртвую ветвь? Именно из-за тебя на ней до сих пор эта проклятая верёвка. Как несмываемая метка, напоминание о былых бедах и ужасах, что нам вместе пришлось пережить. Сколько боли мы испытали, через какое число унижений прошли? И ради чего? Скажи мне, Гертруда, почему ты предала нас, отказалась от светлого будущего, которое мы с тобой могли построить не только для себя, но и для всего Севера?! — голос хромой величественно дрогнул, чёрные волосы, плащ и мантия под действием магии, которая чернее самой ночи, поднялись, развиваясь по несуществующему ветру.

— Ты больна, дух проклятого леса завладел твоим умом… — склонив голову, обречённо произнесла Гера.

— Кто из нас болен, дочь моя? Ты, вставшая на защиту тех, кто пытался довести тебя до самоубийства, или…

— Довольно лжи, проклятая старуха! — выставив вперед посох и подготовив заклятие, рявкнула наставница. — Именно смерть этих детей и послужила самой веской причиной для моего самоубийства! — Огненная плеть, разогнав окутавший нас холод и мрак, рассекла воздух вместе с чёрной женщиной, от которой в воздухе осталась лишь тёмная рябь.

— В тот день ты убила невиновных, убила мою единственную подругу и того, кого я любила! — кружась в поиске матери, кричала Гера. — Ты, поддавшаяся гневу лесного духа, уставшего терпеть местных рубак, защитила меня от кого? От согласившегося делить со мной ложе сына местной торговки?

— Они издевались над тобой, дочь моя, — вновь обретя оболочку и показавшись возле Гертруды, спокойно произнесла женщина.

— Они являлись дворянами, а мы простолюдинами, и таков был порядок их чёртового мира, в котором существовали, и существуем мы с тобой! — вновь безуспешно рассекая воздух, вскрикнула наставница.