Королевы бандитов

– А вас не волнует, что Фарах сумеет сложить два и два, когда станет известно о смерти Даршана? Она может начать шантажировать нас всех! – предупредила Гита.

Салони покачала головой:

– Нас много, а она одна. Если рискнет, мы поставим ее на место. Но давайте решать проблемы по порядку.

Прити осклабилась:

– Повыдергаем ублюдку все, что осталось от усов!

«А может, деревня и не превратилась в дурдом без санитаров, – подумала Гита, чувствуя легкое головокружение. – Может, они-то как раз все нормальные, а я тут единственная сумасшедшая? Может, психическое здоровье, как и красота – в глазах смотрящего?..»

После того как Прити сбегала разбудить Даршана, чтобы он успел зайти в ванную освежиться после сна, женщины принялись накрывать на стол. Для Гиты это был новый опыт. Ей выпало расставлять стаканы с водой рядом с одинаковыми металлическими тарелками. Она уже привыкла есть одна за своим рабочим столом, а многие семьи в деревне и вовсе принимали пищу, сидя прямо на полу, скрестив ноги. В этом доме, однако, был настоящий круглый обеденный стол, правда, с разномастными стульями, не очень к нему подходящими. У Салони тоже был стол, как Гита помнила по недавнему визиту к ней, но у нее был и холодильник, так что неудивительно.

Наконец женщины расселись и стали ждать мужчин. В центре стола красовался большой вращающийся поднос для закусок, на котором сейчас стояли кувшин с водой, блюдо с пападамами, миска с маринованным зеленым перцем-чили и несколько мисок с карри.

– Погодите, а где он обычно сидит? – озадачилась Гита.

– Здесь, – хором ответили близнецы, при этом Прия показала на один стул, а Прити одновременно с ней на другой.

Сестры обменялись взглядами, встали и пересели.

– Это карри с кешью? – спросила Гита у сидевшей рядом Салони.

– Да, кажется, я вижу орешки.

– Кажется?!

В этот момент вошел Зубин, муж Прии, и разговор прервался. Зубин был выше среднего роста и худощавой комплекции – он принадлежал к тому типу мужчин, которые остаются стройными всю жизнь. Оглядевшись, он хотел сесть рядом с женой, но та вскочила и подвела его к другому стулу.

– Неужели я тебе еще не надоела? – игриво воскликнула Прия странно высоким, тоненьким голоском. – Может, отдохнем разок друг от друга хотя бы во время еды? А то все подумают, что у нас затянувшийся медовый месяц.

Зубин озадаченно покосился на нее, но все же сел там, где ему указали – слева от Гиты, перед миской с карри без яда. Справа от Гиты устроилась Салони.

К ним присоединился Даршан, вытирая о штаны мокрые руки – обе были в перстнях.

– Вас всех ждет грандиозный пир! Острое овощное карри, которое готовит моя Прити, уже вошло в легенды. Правда, мэри джан[107]? – Присутствие чужих людей не помешало Даршану выразить свои чувства – он чмокнул жену в висок со сморщенной от кислотного ожога кожей.

– Сегодня мое карри особо острое. Кажется, я его переперчила. – Прити отодвинула для него стул: – Присаживайся.

– Чудесно! Ты лучшая в мире жена, мэри джан.

Его второй поцелуй Прити выдержала с идеально прорисованной улыбкой. Даршан уселся, Зубин пробормотал приветствие в адрес свояка. Прити садиться не стала – побежала на кухню, вернулась со свежеподжаренными лепешками-роти, принялась раздавать их желающим.

– Лепешки у моей Прити – высший класс, согласны? – осведомился Даршан, хотя никто, кроме Зубина, еще не взялся за еду. – Прия тоже их хорошо готовит, но нет ничего вкуснее того, что ты получаешь из рук любимой женщины.

Гита наклонилась к Салони:

– Он это серьезно?

Салони наступила под столом ей на ногу.

Гита потыкала пальцем в лепешку-роти у себя на тарелке:

– Да, Прити, ты должна научить меня, как их сделать такими… такими масляными.

Зубин поднял на нее глаза.

– Масла добавить, – посоветовал он.

– Точно! – хмыкнула Гита. – Как это я не догадалась?

Она снова уставилась в свою тарелку. Над столом витали весьма заманчивые ароматы, но ей кусок в горло не лез. Проглотить сейчас что-либо, пусть даже восхительно вкусное, казалось таким же невыполнимым действием, как отрастить крылья и улететь на свободу. Еще ей пришло в голову, что хоть она и готовит сама у себя дома, звания настоящего кулинара никак не достойна. Гита все-таки взяла роти, зачерпнула ею карри, поднесла к открытому рту – и замерла. А потом, чуть слышно охнув, опустила еду обратно на тарелку. И пнула под столом Салони. Та ответила ей пинком посильнее, так что у Гиты лодыжка заныла. Неуклюже наклонившись, она попыталась потереть больное место.

– Ты чего? – прошипела Салони.

– Кешью, – едва слышно выдохнула Гита, потыкав пальцем в сторону своей тарелки.

– Что?

– Кешью!

– Будь здорова, Гитабен, – сказал ей Даршан. – Пожалуйста, чихай в платок, мы же едим тут.

– Прошу прощения.