Королевы бандитов

– Да! Она сказала, что не боится вас, но это было вранье, потому что все знают, что вы превратите конфеты в какашки, если вас сильно рассердить.

– Я… э-э… Сколько тебе лет?

– Семь. На прошлой неделе исполнилось.

Теперь стало ясно, почему Карем сначала неправильно назвал возраст одного из сыновей по дороге в Кохру.

– Тогда поздравляю с прошедшим днем рождения. Всего наилучшего.

– Спасибо… Хотите посмотреть на мои воздушные шарики?

– Давай не будем сейчас докучать тете Гите твоими шариками, – вмешался Карем. – Она в другой раз на них посмотрит. Тебе пора спать.

– А это кто? – не обратил внимания на отца Раис.

– Его зовут Бандит, – сказала Гита.

– Он кусается?

– Насколько мне известно, нет. Он очень вежливый. Только сначала дай ему себя обнюхать.

Гита поставила на пол пса, которого все это время держала на руках, Раис подошел к нему и уселся рядом, скрестив ноги. Бандит тотчас завалился на спину, задрав лапы и подставив пузо с явным требованием почесать его.

– А какой он породы?

– Хороший вопрос. Понятия не имею. Думаю, в нем много всяких кровей намешано. Наверно, поэтому он такой симпатичный.

– А это ему вы своего мужа скормили?

– Раис! – ужаснулся Карем. – Извинись сейчас же! Прости, Гита.

– Ничего страшного, – сказала Гита, но этот вопрос Раиса задел ее больнее, чем заявление про конфеты. Она потеряла бдительность, забыла, что дети ее боятся. И о том, что ее это всегда устраивало, тоже забыла. – Мальчик не виноват, он повторяет то, что слышит от взрослых.

– В этом доме он никогда не слышал ничего подобного. – Карем не отрывал взгляд от сына. – А ну-ка, извинись, Раис.

– Простите, тетя Гита.

– Все в порядке, Раис. И нет, я не скормила мужа Бандиту.

– А что с ним тогда случилось?

– Еще один хороший вопрос. Ты секреты хранить умеешь? – Когда Раис торжественно кивнул, она наклонилась и поманила его пальцем. Мальчик придвинулся поближе. – Я понятия не имею, что случилось с моим мужем!

– Но это же не секрет! – возмутился Раис.

– Да ну?

– Конечно нет! Секрет – это когда ты разбил папины часы, а потом сказал, что это сделала твоя сестра, потому что она никогда не шалит и ее не заругают! – выпалил Раис и зажал рот ладонью. – Ой, прости, пап.

Карем покачал головой. Фарах была права: волосы у него были очень густые. Седина лишь слегка оттенила несколько прядей на темени и на висках.

– Я забуду о том, что ты сказал, если прямо сейчас пойдешь в кровать.

Но Раис, похоже, был мастером в искусстве добиваться своего, потому что, не обращая ни малейшего внимания на неодобрительный взгляд отца, опять обратился к гостье:

– Тетя Гита, ну пожалуйста, можно я покажу вам мои шарики со дня рождения? Папа нес их всю дорогу из Кохры.

Гита тоже проигнорировала неудовольствие Карема:

– Буду рада на них посмотреть.

Раис, мгновенно вскочив, исчез в своей комнате, Карем лишь успел предупредить натужным шепотом:

– Сестру не разбуди!

– Хороший мальчик, – сказала Гита.

Карем улыбнулся:

– По-моему, он влюбился.

– О… – Гита скромно поправила пучок. – Я бы так не сказала…

– Нет, правда. Он без ума от Бандита!

– А… Ну да.

Раис вернулся с пятью воздушными шариками на бечевках, зажатых у него в кулаке. Шарики еще парили где-то ближе к потолку, но потихоньку начинали сдуваться – резина морщилась, уже не была такой упругой. По какой-то ужасной и неуместной ассоциации Гита с первого взгляда на них подумала о своей груди и о ее перспективах.

Она тихо похлопала в ладоши раздувшемуся от гордости Раису:

– Чудесные шарики!

– В кровать, – велел ему Карем.

Раис сделал безуспешную попытку задержаться, снова напомнив, что хочет пить, а потом, комично свесив голову, побрел все-таки в спальню, волоча за собой воздушные шарики.

Гита последовала за Каремом через комнату на задний дворик, который оказался неогороженным клочком земли, грязным и совсем крохотным. Там валялся велосипед со сломанной подножкой, чуть поодаль спал буйвол, привязанный к колышку рядом с земляной печью и горой жестяных мисок и кастрюль.

– Прости за беспорядок.

– Да ничего.

Гита на секунду вспомнила о собственных проблемах. А точнее, о Фарах. И все эти неурядицы вдруг потеряли для нее значение. Если Фарах сегодня опять облажается с Самиром и прибежит к ней домой, надо будет даровать ей прощение и новый план по избавлению от мужа, решила Гита.

– Так тебе не удалось его отравить? – спросил Карем.

– Кого? – напряглась она.

– Бандита. Ну, своей стряпней, помнишь? Да я шучу!

Гита изобразила смешок, но получилось похоже на всхлип:

– А, да. То есть нет. Я же сказала, что он не захотел есть кхичди.

Это была чистая правда. Гита пришла к выводу, что Бандит слопал столько галет «Парл-Джи», что рис с чечевицей не вызвал у него интереса. Она поставила наконец пса на землю, и Карем присел на корточки, чтобы его погладить. Теперь, избавившись от своей ноши, Гита не знала, куда девать руки. Она схватилась за мочку уха и сверху вниз смотрела на темный затылок Карема.

– Пес выглядит довольным. По-моему, за него теперь можно не волноваться. Он сделал ка-ка?

– Что? – растерялась Гита. Ее шокировал не сам вопрос, а детское словечко, которое произнес Карем.