Королевы Нью-Йорка

– Пока нет, – отвечаю я. – Мне просто… Просто мне потом кое-куда надо.

– Куда?

Слишком расплывчатый ответ, знаю, но он сам сорвался с губ. На вопрос «куда?» ответить легко – я могла бы сказать «в Чайнатаун», где тележки с паровыми булочками и уткой в соусе хойсин, а очередь гостей тянется от стойки хостес до переулка между рестораном и мини-маркетом. Но потом вспоминаю девчонок из Фэрроу, их поджатые губы, брезгливые взгляды и отодвинутое в сторону блюдо с дамплингами. Интересно, думаю я, родители Акила тоже увидят во мне лишь девчонку в грязном фартуке, которая ходит в обычную школу и все ее будущее ограничивается стенами семейной забегаловки? В Фэрроу – это широкие деревянные лестницы и благотворительные вечера, где среди лотов – каникулы на Карибах и билеты на бродвейские шоу. Здешние выпускники поступают в университеты Лиги плюща, элитные либеральные колледжи или престижные художественные училища, если они талантливы, как Эверет. Я не чета будущим однокашникам Акила. А может, я не чета и самому Акилу.

Поэтому я отвечаю ему:

– В ресторан. Родители решили сводить нас с Сиси на ранний ужин.

Удивительно, как легко выходит соврать и как быстро грудь сковывает чувством вины.

Акил не замечает подвоха.

– А-а, – говорит он, – класс.

Он бросает книгу на ковер и растягивается на животе, его подбородок упирается в щеку Тогусы.

Я вдыхаю терпкий, волшебный запах старых книг и японских конфет. У меня есть еще несколько минут, и все остальное незначимо. Акил здесь, со мной, не в Фэрроу. Я проползаю вперед вдоль стеллажа, перебираю мангу на нижней полке и достаю выпуск «Стального алхимика».

– Моя любимая серия, – поясняю я Акилу, садясь рядом с ним. – У меня с собой, кстати, есть рисунок с Уинри Рокбелл. – Я достаю из рюкзака скетчбук и, полистав его, нахожу страницу, где изображена Уинри – глазастая, в своей фирменной зеленой бандане.

Акил осторожно обводит пальцем контур ее лица.

– Расскажи мне, кто она.

Я невольно расплываюсь в улыбке. Даже Ариэль и Эверет теряют интерес, когда я увлекаюсь рассказом об аниме. Я объясняю Акилу, что Уинри обожает механику, запах машинного масла – что она, по сути, гениальный конструктор и способна за считаные секунды собрать протез. У нее крутой нрав, но она добрая, упертая и одержимая своим делом; она из тех девчонок, что производят впечатление на других, что бы ни делали. И самое классное, что она обычный человек. У нее нет никаких суперсил – в отличие от большинства персонажей манги.

– Она офигенная, – все рассказываю я. – Стремится к своим мечтам, даже если придумала их спонтанно. Как-то раз она приняла у женщины роды. Целого ребенка приняла!

Тут до меня доходит, что я перегнула палку с подробностями, и лицо заливается румянцем – я приглаживаю челку к зардевшемуся лбу.

– Извини, я просто ужасно ее люблю. – Я вздыхаю. – Если бы я могла стать кем угодно в мире, то стала бы ей.

Акил с любопытством смотрит на меня.

– И что тебе мешает?

– В каком смысле «мешает»?

– Стать ей.

Я закатываю глаза.

– Ага, я просто возьму и волшебным образом без особых усилий овладею умением изготавливать протезы и принимать роды.

– Ну, уж не без особых усилий. – Акил встает и принимается расхаживать вокруг меня. – Но ты вполне можешь стать такой же умелой, как она. У тебя уже и фундамент для этого готов. У тебя крутой нрав, и ты добрая. Нужно просто остальные навыки прокачать.

Я морщу нос, и Акил хватает меня за руку и тащит по ковру.

– У меня ссадины будут, – смеюсь я.

Но Акил меня не слушает.

– Да ладно тебе, Джиа. Ты можешь стать кем захочешь. Например, хирургом – хотя, честно говоря, я бы не рекомендовал. Или всемирно известной художницей, поскольку у тебя явно талант к рисованию. Или даже, блин, механиком!

Он перечисляет разные профессии, поочередно принимая уморительные позы. Чем громче я смеюсь, тем больше распаляется Акил. Он восклицает: «Психологом!» и изображает, что садится на невидимый диван с блокнотом. А, присев, заваливается назад.

– Акил, стой…

Акил врезается спиной в стеллаж, и его футболка задирается. Десятки книг слетают с полок и приземляются на пол с громкими шлепками. Моя Уинри оказывается погребена под горой смятой манги.

– О боже, – тонким голосом произносит Акил.

Ребята, игравшие в «Югио!», поправляют очки и глазеют нас из другого угла магазина. Пацан в поло, из которого явно вырос, качает головой.

– Мистер Кимура вас прибьет.

Акил вновь принимается расхаживать кругами – на сей раз по другой причине.

– О боже, – твердит он. – Блин, блин, блин, блин, блин.

Я поднимаюсь с пола и осторожно переступаю через книжные завалы.

– Эй, – говорю я ему – у него даже воротник взмок, – все нормально. Я все соберу.

И наклоняюсь, но Акил отпихивает меня в сторону.

– Нет, – заявляет он, – это мне разгребать. Мне правда очень, очень жаль. Это твой любимый магазин, а я тут взял и устроил цирк. Мама всегда так говорит – что я устраиваю цирк. Прости меня.

Он начинает торопливо подбирать книги и громоздить томики один на другой.