Королевы Нью-Йорка

– Я бы не смогла принять это решение без вас, – говорит Ариэль. – Вы поддерживали меня все лето. Знаю, со мной не всегда было легко связаться. – Она закусывает губу. – Но на сей раз будет легче, обещаю. Даже в каком-то смысле проще, поскольку мне все равно придется ночами напролет сидеть за онлайн-занятиями.

Я киваю. По подбородку ползет капля яичного крема. Эверет смаргивает слезы. Всего пару месяцев назад Ариэль сидела за этим же столиком, с нами, но в то же время не здесь, всегда где-то за пределами нашей досягаемости. А теперь она уже почти взрослая. К моим глазам тоже подступают слезы.

– Ну нет, ну что же вы обе плачете. – Ариэль промокает мне глаза своей смятой салфеткой.

– Прости, – говорю я. – Я просто радуюсь за тебя. Думаю, Беа очень гордилась бы тобой.

– У-у-у, – всхлипывает Эверет. – Срочно нужны обнимашки!

И раскидывает руки. Мы обнимаемся втроем, наши тарелки бряцают друг об друга, тарталетки едва не улетают на пол.

Ариэль морщит нос.

– Я вас люблю, девчонки, но вы такие сентиментальные.

– Сентиментальность – наше лучшее качество. – Эверет чмокает в щеку Ариэль, потом меня. – Мои великолепные подруги, мы снова вместе.

– Это стоит отметить, – говорит Ариэль. – Нам нужно устроить что-то особенное. – Она подается вперед, и я киваю, все еще чувствуя на губах сладость, а внутри – мечты цвета океанских волн.

Эверет вскакивает с места, складывает ладони домиком.

– У меня есть отличная идея.

40 Ариэль

Эверет собрала самый изысканный бранч, какой я видела в жизни: джем, сыр бри, багет, печенье в сахарной глазури и штуки, которые я даже не пробовала, – например, инжир и трюфельное масло.

Выйдя из ресторана, мы поехали на велосипедах в «Трейдер Джо» на Метрополитан-авеню. Мы с Джиа тоже хотели зайти, но Эверет настояла, чтобы мы дождались ее на парковке. Сказала, что мы испортим ее концепцию. Пока она в одиночку расхаживала по супермаркету, мы с Джиа отправились в зоомагазин «Пет-ко». Поумилялись над котятами и собачками из приюта, обсудили Акила и Хаджин, искусство и Пусан. Сорок пять минут спустя объявилась Эверет с четырьмя пластиковыми пакетами продуктов и – неожиданно – подстилкой для пикника.

И сейчас она суетится. Расстилает клетчатую подстилку на лужайке Флашинг-Медоус и в центре нее раскладывает угощения: разворачивает сыр, открывает баночки с джемом – создает инстаграмную[73] картинку. Джиа делает снимки – солнце как раз освещает сконы[74] под правильным углом. Мы шутим, что нам стоило бы стать инфлюэнсерами. Джиа будет фотографировать, Эверет – придумывать концепции, а я – следить за статистикой. Пожалуй, я все-таки проектом Беа займусь.

Вчера ночью я не собиралась спрашивать умму с аппой про Корею. Хотела поднять эту тему, когда мы выспимся после слезного разговора. Но аппа все сидел возле журнального столика с ожерельем Беа в руках. На мамином лице играло нечто вроде улыбки – искренней, непривычной и едва ли не счастливой. Поэтому в шесть утра я произнесла вторую часть речи, которую набросала в самолете на салфетке. Я сказала, что хочу отложить поступление и уехать в Пусан на год. Изложила родителям свой план. Дала им слово, что вернусь. И после долгого обсуждения они почему-то поверили мне. Проявили доверие.

Я вдыхаю ароматы выжженной солнцем травы и сливочного бри. Я люблю Пусан, но он никогда не сравнится с летним Нью-Йорком. Всюду пухлые азиатские карапузы и их матери в глухих панамах. Мимо, в опасной близи от нас, то и дело пролетают скейтеры. Над нами нависает Унисфера. Все в этот момент ладно и гладко. Не считая Эверет, которая ожесточенно пилит багет пластиковым ножом.

Джиа разглаживает юбку и наклоняется ко мне – шифоновый рукав задевает мое плечо.

– Она в порядке?

Мы наблюдаем за Эверет с другого конца подстилки, будто мы – аудитория, а она – ярмарочная артистка, которая показывает номера с ножами. Крошки летят во все стороны.

– Эв, – окликаю я ее и дотрагиваюсь до ее плеча, – у тебя все хорошо?

– Давайте я схожу и попрошу где-нибудь нож, – предлагает Джиа. – Может, в каком-нибудь магазине на углу мне его одолжат.

Эверет прекращает пилить. Моя рука все еще у нее на плече. Вид у нее поникший, словно поход в «Трейдер Джо» и сервировка пикника лишили ее всех сил.

– Кажется, я решила, что, если просто отвлекусь на что-то, то легче это переживу, – признается она.

До Джиа доходит быстрее, чем до меня.

– Письмо, – догадывается она. – Тебе так и не ответили, да?

– Не-а.

Нож падает на подстилку, Эверет оставляет в покое багет и подползает к нам. Я скрещиваю ноги, и она ложится мне на колени – косички поверх моих шорт.

– На какой ответ ты надеялась?

Эверет всхлипывает.

– Не знаю… В смысле, они бы… Не признали за собой все свои ошибки и тому подобное. Но хотелось бы получить какую-то обнадеживающую реакцию. Что они делают какие-то шаги в нужном направлении, понимаете?

– Ага, – сочувственно произносит Джиа, – они так усиленно добивались от тебя ответа, но когда ты наконец ответила, тут же отморозились.

– Трусы, – заключаю я.