Короли ночной Вероны

— Понимаю, — пробурчал я, — а я ради этого пожертвовал своей личной жизнью. Можно сказать, положил ее на алтарь твоей любви. — От вина я становлюсь словоохотлив донельзя. — Так что, можно сказать, мы квиты.

— Оставь, Габриэль, — отмахнулся Данте, — завтра зайдем к твоей ученице и все объясним.

— Она и слушать нас не станет. — Я обнаружил, что мой стакан опустел и в бутылке тоже нет не капли вина и от этого помрачнел еще больше. — Спустит собак — и весь разговор.

— Ну и ладно, таких еще много. Найдешь себе другую. — От веселого настроения графа Риальто меня начинало мутить.

— У меня, знаешь ли, еще есть шпага и повод ты мне дал…

— Не порть хоть мне-то настроение. — Граф положил мне руку на плечо. — И вообще, хватит пропивать мои деньги, пошли ко мне. Выпьем вместе. Ты с горя, я — на радостях.

Рафаэлла шагала по улицам, не опасаясь, что подвергнется нападению. Ей было все равно. Как мог Габриэль так нравиться ей? Казаться такими милым и хорошим! А ведь могла бы догадаться, ученик графа Риальто, яблочко от яблоньки! Но теперь у нее, наконец, открылись глаза. Хам, заигрывать в этой курицей прямо у нее на глазах! И пусть только появиться у ее дома, она спустит на него собак и от души позабавиться, глядя как они станут рвать тело Габриэля. Пускай, теперь придется распрощаться с мечтами о Братстве шпаги и лаврах Шарлотты де Вильо, но месть будет сладка!

— Какие мысли у столь очаровательной девушки, — ворвался в кровожадные размышления Рафаэллы приятный голос.

Из темноты выступил высокий человек неопределенного возраста с длинными седыми волосами. Одет он был по последней моде и преимущественно в черное, лишь длинный синий плащ несколько выделялся из этой безрадостной гаммы.

— Я вы не считаете, — ехидно заметила Рафаэлла, — что пугать очаровательных девушек по ночам несколько невежливо. Да еще и не представившись.

— О, синьора, простите мою оплошность, — глубоко поклонился незнакомец. — Мое имя Ромео да Коста. А с кем я имею честь?

— Рафаэлла Адоррио, — благосклонно кивнула Рафаэлла.

— Вы, кажется, мечтали о Братстве шпаги, — продолжал назвавшийся Ромео. — Не желаете ли сменить учителя?

— Но не рассчитывайте на большее, синьор Ромео, — сразу же предупредила Рафаэлла.

— Вы разбиваете мое сердце, синьора Рафаэлла, но я буду отчаиваться. Вы же не собираетесь уходить в монастырь?

Рафаэлла не удержалась от смеха, но тут же напомнила себе о том, разочаровании, что постигло ее с Габриэлем Эччеверриа.

Мне совсем не хотелось вылезать из-под одеяла, вообще шевелиться, если уж быть честным. Но куда денешься, солнце взошло, начался новый день и проводить его в постели — глупость. Поэтому, пересилив себя, я таки поднялся и двинулся в умывальную комнату, чувствуя себя матросом на палубе линкора, нещадно болтаемого штормом. Холодная вода несколько привела меня в себя, но головная боль и тошнота оставались. Надо будет проинспектировать кухню на предмет разбавленного вина для поправки.

Приведя себя в порядок, я понял, что делать-то мне и нечего. В университет мне идти не надо, занятий у Рафаэллы — также не будет, по понятной причине, общаться с ее собаками у меня желания не было никакого. И что теперь? Я вернулся от выхода из особняка и зашагал к библиотеке — такими темпами скоро профессором стану! А хотелось-то совсем другого. Я плюхнулся в кресло, снял с полки книгу по ius gladii[13] и принялся читать. Было скучно до невозможности! Хотелось выть, жаль, что луны под рукой не нашлось, повыть не на что…

Не знаю, почему я не умер от скуки за те несколько месяцев, что длилось подобное времяпрепровождение, но с мертвой точки моя жизнь сдвинулась лишь к середине лета.

В тот день Данте, видя что я окончательно расстаюсь с рассудком, все сильнее погружаясь в пучину тихого помешательства и становясь похожим на его библиотекаря, решил вытащить меня на свежий воздух, а именно на герцогскую охоту. Сам он отравился туда ради очередной встречи с Эмилией, охоту устраивал ее супруг. Как я не отнекивался и не отпирался, граф был неумолим, вновь припомнив мне, что я живу в его доме и на его деньги. Пришлось оторваться от книг и припомнить когда я — дитя города — в последний раз садился в седло. Результат оказался неутешительным, так что Данте придется долго оправдываться за своего спутника, болтающегося на лошади как мешок с… зерном. В лучшем случае. Да и из охотничьего карабина стреляю я просто отвратительно, мне больше нравится честный клинок. Посмотрим-посмотрим, как станет вертеться Данте, когда остальные охотники увидят меня во всей красе.