Короли ночной Вероны

— Я могу отдать вам свою, — произнес Данте, протягивая ему поводья своего каракового жеребца. Очень интересно, выходит, лошадь в обмен на жену, которую он собирается увезти с собой на этот бал.

— Благодарю вас, синьор Фьеско, — кивнул бледный Лоренцо, принимая поводья.

Он ловко, опираясь только на здоровую ногу, запрыгнул в седло, хоть это и стоило ему немалого труда, и толкнул коня коленом. Мы двинулись в практически противоположную сторону — к загородной усадьбе герцога.

Не смотря на титанические усилия герцогского врача Лоренцо то и дело терял сознания — слишком много до того он потерял крови. Ловчий ронял повод на шею великолепного жеребца и вскоре уже не мог понять где и сколько времени прошло. Пару раз в голову его закрадывалась крамольная мысль, что он так и истечет кровью здесь, Баал знает где, просто вывалиться из седла и тихо отдаст Господу душу. Однако мрачные мысли Лоренцо рассеялись, когда за ветками замаячили стены его родного дома, стоявшего на окраине Вероны. Поначалу это не насторожило его и лишь спустя несколько часов, лежа в своей постели, Лоренцо Фичино граф Бандини, супруг прекрасной Эмилии, понял, что конь Данте Фьеско, никогда не бывавшего здесь, сам — без каких-либо усилий с его стороны — привез его домой, да еще и не к главному входу, а к самому низкому окну, выходящему в лес. Надо быть особенно крупным идиотом, чтобы не понять в чем тут дело.

— Сольди! — крикнул Лоренцо, призывая одного из своих слуг — бывшего разбойника, преданного ему лучше псов, за которыми присматривал. — Баал побери, кто-нибудь приведите сюда этого лентяя Сольди!

Зная, каков в гневе их господин, слуги в пять минут привели к нему запыхавшегося и отчаянно воняющего псами Сольди.

— Собери людей, — уже куда спокойнее произнес ловчий, — знакомых тебе по прошлой жизни. Мы поохотимся на одного очень опасного и хитрого зверя!

Паоло, не смотря на некоторые свои недостатки, все-таки умный парнишка. Он отправил письмо, сообщающее о его приезде загодя, зная об «отличной» курьерской системе нашей империи. Он сообщал, что собирается приехать в Верону где-то в середине августа месяца, не сообщая точного числа, просил встретить его на станции имперских дилижансов, приехать он собирался на шестом дневном[14]. Предусмотрительно с его стороны, хотя, вообще-то, возвращаться в Верону для него не совсем верный поступок. Не все еще забыли его историю, да и как ее забудешь после того эффектного представления с падающими прямо с неба отвратными картинками. После нее университет наполнили баалоборцы, правда до костров дело, слава Господу, не дошло, но и нервы ректору помотали изрядно. Хорошо еще, что мать Паоло сразу после эффектного побега молодых людей уехала из города и как я думаю, навсегда.

— Что это ты читаешь? — поинтересовался цветущий, как весенняя фиалка, Данте. — У меня в библиотеке манускриптов отродясь не водилось.

— Откуда вам знать, — пробурчал подобравшийся словно призрак библиотекарь, — что у вас в библиотеке. В посещаете ее, синьор, раз в несколько лет, не чаще.

— Мастер, — вздохнул Данте, — не начинайте. Ну, нет у меня тяги к знаниям, что была у моего покойного родителя.

— Вот-вот, — продолжал тем же тоном удаляющийся библиотекарь, — и имени моего уже не помните.

— И все же, что ты читаешь, Габриэль?

— Письмо от одного приятеля, — ответил я, — когда-то я устроил ему побег с возлюбленной и теперь он хочет ненадолго вернуться сюда, навестить меня, узнать как дела. В свое время, я был его единственным другом, еще в университете. — Я предался славным воспоминаниям о куда более счастливых днях, когда только вернулся в Верону с долгих каникул в Страндаре, только познакомился с Рафаэллой…

— У меня, кстати, любовная встреча, — прервал мои печально светлые размышления Данте. — Муж Эмилии уезжает на несколько дней, готовить новую охоту для герцога. Ему, действительно, ближе звери лесные, нежели собственная жена.

— Отлично, — протянул я, — только хвастаться мне своими любовными победами незачем.

— Дело в том, что ты мне нужен, — сказал он, — съезди со мной до ее дома. Кажется, Лоренцо стал оставлять людей, чтобы следить за ней с некоторых пор.

— И, главное, с чего бы ему насторожиться? — преувеличено ехидно заметил я. — У них ведь идеальная семья.

— Не юродствуй, Габриэль, — отмахнулся Данте, — я же не смеюсь над твоей любовью к Рафаэлле. И, между прочим, я именно прошу тебя о помощи, хотя мог бы и приказать, надавив на то, что ты живешь в моем доме.

А вот это был удар ниже пояса. После таких слов я просто не мог отказаться.

Дом Лоренцо Фичино находился на отшибе, углом практически примыкая к лесу, где с месяц назад проходила памятная охота. Данте заехал за угол дома, как он объяснил там есть одно достаточно большое окно, куда можно совершенно незаметно забраться в дом. Я же остался в полуквартале от дома и, спрыгнув с седла, наблюдал за улицей. И, как выяснилось, не зря.