Короли пепла

– Раз ты умеешь делать что угодно, иноземец, вот – сыграй-ка на пипе.

Мальчик поклонился и протянул инструмент.

Рока посмотрел на него и на своего «мастера», затем взглянул на мальчика. Он следил за его руками во время игры и знал многие движения, способный точно их воспроизвести, если потребуется. Но это было бы все равно что говорить на чужом языке. Попытка выйдет неуклюжей, неумелой и бесполезной.

Вероятно, то было воздействие пейзажа, или тепла, или приятной музыки, но Рока указал на инструмент и рассмеялся. На самом это не был вопрос умения.

У него слишком толстые и слишком негибкие пальцы, а один вообще отсутствует. Даже приложив усилия, Рока никогда не сможет играть так, как этот мальчик.

– Я не могу, – сказал он, качая головой. – Твой урок усвоен.

Жрец зыркнул на него так, словно думал иначе.

– И что это за урок? – парировал он.

– Скромность, – сказал Рока, ощущая скорее веселье, чем стыд.

Старик ему улыбнулся, его беззубый рот казался зияющим провалом во тьму.

– О нет, мой бедный, невежественный ученик. Этот урок только что начался.

Ло устроил Роке экскурсию по острову, где тот на каждом углу оказывался превзойден маленькими смуглыми жрецами с приятными улыбками.

Одни умели идеально балансировать на деревянных балках. Другие прыгали по воздуху, удерживая свой вес пальцами ног или рук; третьи плавали как рыбы или задерживали дыхание долго еще после того, как Рока всплывал, отплевываясь.

Здесь были жрецы, умеющие петь как птицы или ловить осетров голыми руками, а еще такие, которые умели гнуть бронзу собственной плотью или лазать по деревьям, словно белки.

Старик глумился после каждой неудачи Роки, но по правде, тот и сам начал наслаждаться собственными поражениями и мастерством, которое проявляют монахи. Его радость, очевидно, злила его мастера.

– Лыбишься как болван, который ты и есть. Такой сильный и могучий, но тебя переплюнул мальчуган, что до сих пор ссытся в постель.

Рока засмеялся, потому что это было правдой и звучало весьма забавно, а лицо Ло исказилось, когда он обиженно фыркнул. Он подвел Року к группе деревьев с грубой корой и указал вверх, на переплетение крон.

– Поймай руками вон ту мартышку, – сказал он, затем уселся на камень и принялся ковырять во рту, словно рассерженный тем, что устроил такую проверку.

Рока уже видел этих существ на Шри-Коне и счел их очаровательными. Они казались очень игривыми и умными и изводили торговцев с острова Фарахи, воруя и устраивая пакости повсюду, от рыночных площадей до солдатских казарм. Он восхищался их интеллектом, ловкостью, любопытством и отвагой. Во многих отношениях они напоминали ему людей.

Он понаблюдал за обезьянками, снова и снова практикуя метание ножа в своей Роще. Изготовившись, Рока вытащил спрятанный клинок из своей несуразной «ученической рясы» и прицелился.

Вращаясь, клинок стремительно преодолел расстояние и пригвоздил одну мартышку к толстой ветви. Зверек с пронзенной грудью обвис, даже не издав удивленный взвизг.

Ло выпучил глаза и, беззвучно шевеля губами, указал на клинок:

– Я сказал тебе поймать ее! Руками!

Подойдя к зверушке, Рока свернул ей шею, прервав ее страдания, и поднял трупик на обозрение.

– Я метнул клинок руками, мастер. И, кажется, я ее ловко поймал.

Со все еще разинутым ртом Ло моргнул. Он наклонился вперед, словно чтобы сплюнуть или сблевать, и положил свои старые морщинистые руки на колени. Он прислонился к ближайшему камню и взвыл.

– Это правда, – выдавил он, смахивая слезу. – Это правда, так ты и сделал.

Рока улыбнулся ему, питая к старому жрецу гораздо больше симпатии, чем ожидал.

– Мясо есть мясо, – изрек он. – Жертва не должна быть напрасной. Сегодня вечером я сварю тебе мартышку, мастер.

Старик поднял глаза и тряхнул головой; глазея на Року, он успокаивался. Наконец, он с ухмылкой кивнул.

* * *

Еще два дня Роке давали задания наряду с учениками вполовину младше него. Вместе они мыли ночные горшки, нарезали и чистили овощи и драили храм до тех пор, пока не ободрали себе коленки. Всем этим Рока безмерно наслаждался и не подозревал, что это задумывалось как рутина для испытания воли, пока мальчишки не начали роптать.

Он лишь пожал плечами и продолжил, делая уборку даже ночью, пока работал в своей Роще. Когда на рассвете к нему наконец подошел старший монах и велел: «Хватит так громко скрести щеткой, иди спать, дурень», казалось, что испытание окончено.

На третий день Ло пришел снова.

– Сегодня, Рока, ты танцуешь чинг.

У людей пепла не было слова «танец», но это означало просто ритмичное движение.

– Да, мастер.

– Тебя будет учить брат Тамо. Делай, что он говорит.

Букаяг сжал их общую челюсть, но Рока проигнорировал это и поклонился. На этот раз его спокойно привели в зал рун.

Тамо стоял на коленях у окна, глядя на восход солнца. Когда они вошли, он повернулся и поклонился с безмятежным и дружелюбным лицом – ни следа гнева на Року, ни попытки избежать его взгляда.

– Как только Тамо будет доволен твоим выступлением, ты увидишь меня снова. До того момента – никакой еды.

– Да, мастер.