Короли рая

Почему? Почему я здесь? Почему я борюсь? Он потряс головой, ощущая себя одиноким лишь из-за того, что спросил, но чувствуя, что как минимум один ответ у него, пожалуй, есть. Почему я хочу зажечь эти богом клятые свечи, Ло? Потому что никто из моих братьев на флоте не умеет читать. Потому что страдают люди, которые этого не заслуживают. Потому что другие, которые заслуживают, не страдают. Потому что, может быть, если мы с этим странным Богом сумеем просто зажечь эти дурацкие гребаные свечи, то вдруг нам удастся изменить и те другие вещи тоже?

Частички тепла придвинулись ближе, а возможно, видоизменился Кейл. Он попытался прикоснуться к этому теплу и подержать в руках – не чтобы поглотить, не чтобы уничтожить, ибо каким-то образом чувствовал, что любая вещь в состоянии лишь изменяться и преобразовываться. Ухватившись за это тепло, он почувствовал, как жар высасывается из его тела, затем из священника. Фонарь погас, как будто настежь распахнулась дверь, и каждая свеча со слышимым «вжух» зажглась.

39

Расскажи мне в точности, как все было.

Великая Священница Нуо вздрогнула от интонации Экзарха. Даже в лучшие времена Священный Зал Собраний ощущался маленьким и душным, но скверное настроение мужчины и жаркий летний воздух заставили ее вспотеть от макушки до бедер.

– Я не совсем уверен, Ваша Милость, – сказал Чунь, священник, ответственный за проведение испытаний.

– Ну, тогда расскажи мне, что ты знаешь.

Мастер-Распорядитель кивнул, совершенно невозмутимый, несмотря на впивающиеся в него взгляды.

– Мой заместитель объяснил ритуал… Гостю Императора… и продолжил, как обычно…

– И тот не имел никаких других контактов, кроме студентов и назначенных тобой священников?

– Да, Ваша Милость, как вы знаете, подобное строго контролируется. – Чунь кивнул и воспринял молчание как сигнал к продолжению: – Через несколько минут мой заместитель почувствовал «холодок», похожий на порыв ветра. Его лампа замерцала и погасла, а когда он снова посмотрел на подношение, все свечи горели.

Некоторые из Помазанников забормотали и заерзали на своих сиденьях с толстыми подушками.

– Что ж, в таком случае остаются лишь два варианта, – промолвил Экзарх, человек, «самый близкий к Богу» во всем мире. – Либо мальчик совершил чудо, не будучи избранным… – то, как он это сказал, ясно отражало, насколько вероятным он считал подобное, – либо кто-то вмешался в испытание.

Бормотание перешло в неучтивую болтовню, и лицо Распорядителя вспыхнуло багровым оттенком. Скорее от гнева, чем от стыда, подумала Нуо.

– Это попросту невозможно, Ваша Милость. Каждый священник, связанный с испытанием, является Помазанным. Безукоризненным. И единственной персоной в испытательной комнате, кроме самого мальчика, был мой заместитель.

Заместитель, который, как все понимали, был в большей степени приемным сыном Чуня.

– Тогда логика подсказывает, что виновным является твой заместитель.

Глаза Распорядителя выпучились, как будто его душили, и Нуо чуть не рассмеялась. Теоретически Экзарх отвечал за горный храм, но только глупец давал пощечину влиятельному человеку без цели или доказательств.

– Друзья мои, – вмешалась она, – разве самое простое объяснение обычно не самое лучшее?

Высшие Священники и Магистры повернулись к ней.

– По какой причине Жу не мог выбрать этого мальчика, чтобы тот служил Ему?

Экзарх повращал глазами.

– Причина в том, что мы не выбирали его, а Жу благословил наш удачливый Совет ответственностью за подбор достойных кандидатов от своего имени.

Ты всегда был неверующим, продажным дураком, хотя бы имей порядочность это скрывать.

– И где же это записано, Ваша Милость? Вы хотите сказать, всемогущий Жу неспособен делать выбор самостоятельно?

Естественно, эта полемика была не в новинку. Но еще никогда прежде не бывало посвященного, который совершил бы чудо без «помощи» Совета, и Нуо никогда не имела доказательств, позволяющих предположить, что Экзарх и ему подобные ошибались, хотя она искренне верила, что это так. Успех иностранного принца и возможность привлечь Распорядителя на свою сторону – у нее не было выбора, кроме как действовать. В ближайшее время, конечно, ее жизнь могла бы стать весьма трудной.

Экзарх смотрел убийственным взглядом, а несмотря на его многие пороки, он все-таки был опасным человеком.

– Мы проведем официальное расследование, чтобы выяснить правду об этом… отклонении. Поскольку к нему причастен наш Мастер-Распорядитель, я выберу другого члена Совета, который возглавит дознание.