Короли рая

– Там снаружи какой-то человек. Просто стоит и мокнет до нитки. Он очень высокий.

Тепло и похоть, разливавшиеся внутри Эгиля, обратились в лед. Волус давно отвел свой взор, и темная ночь громыхала и проливала дождь. Их дом и близко не стоял рядом с дорогами для путников.

Это просто Айдэн, вернулся за новостями, понадеялся Эгиль. Время неподходящее, но все может быть.

– Возьми оружие, – прошептал он, и бывшая жрица, а ныне беременная подруга в его постели, встала без слов.

Эгиль слез с мягкой обивки, завернулся в тонкий халат и натянул меховые тапочки на искалеченные ступни. Молодая женщина рядом с ним надела на голую грудь холодный кожаный панцирь и обнажила меч.

Он взглянул на ее по-прежнему обнаженный зад, и она закатила глаза и сунула ноги в его холщовые штаны со взглядом, который спрашивал: «Ну, ты доволен?»

При свете очага они подкрались к выходу. Эгиль подождал, пока члены семьи не займут свои места, готовые убивать, и, сделав глубокий вдох, затем еще несколько, потянул дверь на себя.

* * *

Он очухался?

Казалось, звук отдавался эхом, как будто Эгиль лежал в колодце, и он не был уверен, снится это ему или нет. Чей это голос?

Он приподнялся на локтях; затылок прострелило болью, а в плоть ему впивался мелкий камешек. Нет, он поморщился и пошевелился, в снах боли не бывает.

Он посмотрел вверх, на потолок своего дома, затем вниз, на шкуру у входа, возле которой, очевидно, приземлился, и смутно вспомнил, как приближался к двери.

– Ты в порядке?

Его возлюбленная стояла на коленях рядом с ним, положив ладонь ему на лоб.

– Вроде нормально. Что стряслось?

Он посмотрел на прекрасное лицо Джучи, отметив серьезное выражение и сомкнутую челюсть, но ее взгляд скользнул к очагу. Она промолчала.

– Ты упал в обморок.

Глубокий бас заполнил дом Эгиля, отражаясь от стен, вторгаясь ему в уши и отдаваясь в груди. Он обернулся, дрожа и зная, что увидит. Призрака. Мертвеца. Року.

Великан грелся у огня. Его смуглая кожа выглядела обожженной солнцем, а тонкая Северная одежда – промокшей. Он встретился взглядом с Эгилем и ждал, демонстрируя нечто похожее на терпеливость.

– Я… мы… я…

– Вы думали, я мертв, да, знаю.

Эгиль хотел встряхнуть головой, но вместо этого затрясся всем телом. Если честно, он никогда по-настоящему не верил. Неким образом он всегда в глубине души знал, что Рока не умер, не мог умереть, если только этого не видели другие. Такой человек мог умереть лишь в легенде – в пасти какого-нибудь монстра или купаясь в крови своих врагов, окруженный свидетелями.

– Сколько… сколько времени прошло, Букаяг?

Кривая улыбка растянула его все такую же уродливую, Носсом тронутую челюсть. Мужик стал крупнее – если такое было возможно – и выглядел здоровее. Его лицо и конечности приобрели теперь некую округлость, тогда как раньше он состоял лишь из скелета, оплетенного жгутами мышц.

– Два года, Эгиль. Чуть больше.

Два года. Клянусь всеми богами, всего-то? А такое ощущение, будто целая жизнь.

– Теперь скажи мне, ибо я ждал: почему бы мне просто не задушить твою жрицу?

Джучи встала с мечом в руке. Маленький мальчик, которого они любили как сына, тихо шевельнулся в углу, подняв нож.

О, моя богиня. Моя прекрасная Джучи. Здесь не место для отваги, любовь моя. Это не человек, которого ты можешь победить или убить, а стихийное бедствие.

– Потому что у тебя нет меча, и я бы тебя выпотрошила, как рыбу. И я не жрица.

Она говорила так спокойно, так уверенно, и сердце Эгиля защемило любовью и страхом. Но она ошибалась, очень сильно ошибалась. Она не понимала, сколько бы он ни рассказывал ей за последние два года, она вряд ли смогла бы понять.

Рока позволил воцариться молчанию; его улыбка исчезла, взгляд стал твердым и жестоким.

– Госпожа, я говорю не с тобой, а с моим вассалом. Я видел тебя в Алвереле, о да, я помню. Я говорю с Эгилем, потому что, в отличие от тебя, он имеет влияние на твою судьбу.

Эгиль поднялся на колени.

– Она для тебя не угроза, госпо… Букаяг. Ты даже не представляешь, что творилось в долине, когда ты ушел. Воины вождей нарушили строй, и твои люди, они… они перебили всех. Женщин, детей – всех, кого могли поймать. Айдэн защитил Джучи, а я украл коня, и… мы сбежали, сбежали вместе и даже не оглянулись. С тех пор она помогала нам, даже помогла некоторым из твоих вассалов избежать Ордена. Она больше не с сестрами. Они бросили ее, решили, что она мертва. Теперь она не с ними, клянусь.

Пока он говорил, Эгиль почувствовал, как Джучи незаметно отстранилась. Он чувствовал ее осуждение и отвращение. Прошу, позволь мне защитить тебя, подумал он, не заботясь о том, что должен сделать или пережить.