Короли Севера (СИ)

С любыми волшебными зельями была одна проблема, особенно если применялись они на людях, а не на эльфах.

Действие их было непредсказуемым.

Не раз и не два Трандуил пробовал убрать сладкое вино с волшебными каплями из их спальни. И каждый раз Ольва кричала во сне или заболевала, начинала требовать или делать нечто странное либо неприемлемое в этот момент — или попросту впадала в оцепенение, словно в сон наяву. Владыка был уверен, что силой своей любви он вернет Ольву… и все же каждый раз пугался, что повредил ей необратимо, что она могла и впрямь потерять себя — или рассудок под действием чар. И возвращал зелье.

И корил себя за то, что в тот самый первый раз не прекратил это, сразу, как только Ольва Льюэнь выспалась и немного пришла в себя, после самого первого кувшина отравленного вина. Он проявил малодушие тогда и не знал, что с Ольвой сейчас — несется она напролом сквозь Лес, гонимая внутренним ужасом, который сладкие капли загнали вглубь ее души; осознает ли она, что делает, каково ей.

И да, он был готов все обьяснить, но…

Фириэль скакала рядом. Облаченная в мужские доспехи, помощница целительницы поехала с отрядом. Эллет внимательно вглядывалась в лицо Владыки.

Эльфийскому Королю было невыносимо горько, что его любимая снова поступила как и раньше — в беде, она помчалась одна на неведомые тропы, в обиде и недоверии к нему и к тому миру, в котором теперь жила. Как бы ни подействовали эльфийские зелья, поступок ее оказался таким же, как и тогда, многие годы назад. Она помчалась к Торину. Не к Эребору, она знает, что в Горе Даин, но — к Торину. В котором она видит больше поддержки, чем в нем, древнем, могущественном Короле. В муже и отце ее детей.

К Торину, с которым она может быть собой.

…Что он сделает, когда нагонит Ольву?

Будет просить прощения.

Нет, не будет.

Убьет Торина.

Убьет Ольву… если вдруг…

Трандуил встряхнул волосами, которые сейчас сдерживал только сияющий венец вместо короны, забросил их назад, в капюшон, чтобы не мешали. Прошептал пару слов, и конь поскакал еще быстрее.

Фириэль поравнялась с Владыкой.

— Позволь говорить, мой король?

— Говори, — бросил Трандуил.

— Отчего вы все думаете, что она смогла скрыть следы от эльфов? Что она прошла этим путем?

— Может, и не этим. Я направляюсь туда, куда она рано или поздно придет, как бы ни пошла.

— Почему вы и ваши стражники считаете, что она всемогуща?

— О чем ты? — Трандуил повернулся к тонкой, как олененок, эльфийке. Вспомнил — Фириэль была ученицей Синувирстивиэль, жила в отдаленном поселке в Пуще, однако когда Синувирстивиэль уехала в Дейл, отправилась с ней и завершила свое обучение в городе людей. Затем вернулась в Лес — почти тогда же, когда нашлась Ольва. Осталась в Сумеречном дворце и стала помощницей новой целительницы Трандуила, Иримэ, а попутно все эти годы прислуживала Ольве — когда надо было выбрать платье, одеться, причесаться к балу. Возле жены всегда кружили и другие эльфийки, и все же Фириэль была с Ольвой чаще других. Ей и было поручено следить за тем, чтобы в спальне всегда стоял кувшин с вином, то есть — доверена тайна семьи Трандуила…

— Она человек, Владыка. Ты много думал и беспокоился, насколько трудно ей будет привыкнуть к порядкам и правилам дворца. К распорядку, укладу и обычаю эльдар. Заботился о ней, хотел, чтобы она стала, как мы, приняла Пущу в свое сердце. Но мне кажется, никто на свете не подумал о том, как трудно тебе… рядом с человеком.

— С чего этот разговор? — надменно спросил Трандуил. — Тебе многое известно, да, я пожаловал тебя своим доверием, но что дает тебе основание судить… и высказывать свое суждение? — Лошадь устала, Трандуил перевел жеребца на рысь и затем на шаг. — Что ты пытаешься мне сказать?

— Только то, что сказала… мой король. Ты должен беречь и себя. Ради Пущи… ради Анариндила и Йуллийель.

— Я берегу.

— И фэа тоже, мой король. Твоя фэа так или иначе страдает рядом с этим человеком, — тихо сказала Фириэль. — Ты страдал, пока ее добивался, ты страдал, когда с ней жил, ты страдаешь сейчас. Если бы зелье убрали раньше, она просто раньше покинула бы детей… и тебя. И все. И ты это знал и потому не делал.

Трандуил подумал.

— Ты говоришь о моей жене. Отправляйся в конец отряда. Я не просил тебя о таких словах и они несправедливы. Ты глупа говорить со мной и не поняла, что иногда счастье и страдание всего лишь стороны одного и того же. Жизни. Я был неправ, приблизив тебя. Если в твоих словах жалость, она неприемлема.

— А если в моих словах правда? — тихо спросила эльфийка и придержала лошадь, послушно выпуская Трандуила вперед, — и стороны получились уж слишком неодинаковыми?

К Владыке приблизились другие всадники, а Фириэль затерялась среди серых плащей позади.

— Если мы будем скакать так же, как и до сих пор, — сказал Иллуир, — еще через два дня древняя дорога наугрим приведет нас на окраину Леса. А еще один день — и мы у Андуина. Что будем делать дальше?

— Если нигде не нагоним Повелительницу и не получим о ней вестей от воинства Дол Гулдура либо из дворца, оставим лошадей, свяжем плот и отправися в Лориен.