Короли Севера (СИ)

— Есть немного, — сказал Торин и без лишних уточнений протянул флягу эльфу. — Пей уж и выбрасывай ее. Воды не осталось. И на том спасибо, кто-то кинул точной и крепкой рукой. Прямо в бездну. Весь металл снимем, где река уходит в камень. И поплывем.

========== Глава 17. Око ==========

Эйтар сдержал слово и целый день Ветка отдыхала на берегу реки.

Увиденное ночью и блуждания остатков зелья в собственном теле побудили ее уйти за куст плакучей ивы, убедиться, что ее не видно ни от воды, ни от лагеря, и там загорать на солнышке, полностью раздевшись. Тауриэль не нашла в таком времяпровождении никакой радости и сказала только, что так себя ведут змеи и ящерицы, нагреваются солнечным теплом впрок, чтобы потом скрыться в расщелины. Ветка расхохоталась. «Змеей подколодной назвала — и нормально. Люблю эльфиек».

Трандуил.

Когда грезишь с закрытыми ресницами на теплом песке, мало ли что может вспомниться.

Узкие сильные руки, широкие плечи. Сияющие глаза удивительного голубого цвета. Длинные, просто замечательно длинные ноги. Восхитительный запах тела, волос — леса, неизвестных трав и цветов, смолы и меда… и мужчины. Ласкающие, сильные, уверенные движения. Периодические приступы мелочности и занудства. Несносный гордец и позер. Коллекция роскошных халатов, похожих на мантии, и мантий, смахивающих на шикарные халаты. Коллекция драгоценностей. Коллекция хороших вин.

Магия, которая живет на кончиках его пальцев…

Король эльфов. Возможно, последний истинный Владыка.

Ветка чуть было не убедила сама себя отправиться в Лориен, причем побыстрее. Нагнать Трандуила, устроить ему семейную разборку…

Да.

Нет.

Потому что вспоминалось и то, что так сильно резануло Ольву еще дома, когда она только освобождалась от действия цветочных капель.

Эти капли — они холодили.

В первый год после рождения Йул они были с Трандуилом везде. И почти что всегда.

Они реагировали на антураж, на смену одежды, погоды, настроения, вкусную еду, правильную музыку, правильное освещение… словом, любой пустяк, вроде мотылька, припавшего к цветку, мог вызвать приступ страсти подобный тому, который сокрушал когда-то дворец Барда.

Кровать была ненужной условностью — подходили выступы деревьев, камни, ниши, лавочки, оружейные мастерские с наковальнями. Сумеречный дворец не был заселен особенно густо, и все же временами эльфы прыскали от Владыки и его жены напуганными тенями, когда первая пара Средиземья забиралась на сеновал при дворцовых конюшнях или в винный погреб. Он всегда желал и даже на некоторое время сменил привычные одежды на более просторные, чтобы избегать неловкости; она всегда была готова к чему угодно и согласна на все. Беспокойство страсти было восхитительным. Даже когда они просто шли по парку около дворца, встречные придворные эльфы и стража краснели ушами и невольно начинали застенчиво улыбаться. Разок они все же выбрались с детьми в Дейл, когда Трандуилу еще не пришла в голову мысль закупорить Сумеречный лес наглухо, и обе дороги, туда и обратно, Ольва могла бы в деталях вспомнить по куче тайных и приятных убежищ, которые они отыскали для себя в путешествии прямо возле ночных стоянок.

Дальше первый голод был утолен и пошли деликатесы.

Близость стала реже, но глубже и церемоннее, а главное, они спали рядом, вместе, обнявшись, прикасаясь к телу друг друга — Ветка вообще не думала, что такое возможно, и там, тогда, в прошлой жизни, всегда высказвалась за отдельные спальни для супругов, а лучше за визитный брак, а лучше за гостевой, а лучше за свободные отношения. Так думают многие, пока отношений нет.

Но они были, да, две отдельные спальни. Как факт — они существовали, покои Владыки и покои его Повелительницы.

А пользовались Трандуил и Ольва только одной. И одной кроватью. А может, хватило бы и одной половинки одеяла.

Тогда Ветка придумывала безумные ночные наряды, которые, краснея, шили ей придворные эльфийки. Требовала алого, белого, черного, кожаного, перьев и бус. Косые взгляды дев и их перешептывания в зачет не шли — Ольве хотелось шалить и она не отказывала себе в этом. Платье для фламенко в конечном итоге было разорвано на такие маленькие тряпочки, что все же ушло в камин, но один лоскут в память об особенном вечере — когда Дане исполнился годик по человеческим, два по эльфийским меркам — Ветка оставила в своей шкатулке.

Сейчас Ветка уже точно понимала, когда близость начала гаснуть… и вовсе сошла на нет. Они спали рядом, шептали друг другу слова нежности, но после того, как в спальне поселился кувшин с легким вкусным вином, свидания происходили после праздников… после каких-то тревожащих душу событий… десять раз в год… пять… три… а потом и вовсе сошли на нет. Года, наверное, три или четыре уже. Не было отказа, но не было и желания. Была радость ежедневных встреч, но не было остроты, кидающей двоих друг к другу. Они друг у друга были… и все.

И это мучило Ветку невыносимо. Основательная такая заноза во всех ее счастливых семейных воспоминаниях.

Трандуил начал давать ей эту дрянь, потому что перестал ее хотеть?

Она была для него… слишком активной, похотливой?