Корона из шипов

– Я знала, что твой кругозор ограничен, лереса, но не думала, что настолько, – сказала она. – Конечно, у меня есть отец, до сих пор, чтобы зачать ребенка, нужны мужчина и женщина.

– Я имею в виду, что твой отец жив, – уточнила Кевалайн довольно грубо.

Запал Чиры поутих. Она вернулась к ране, с ощутимым усилием протирая ее. Лереса прикусила губу, чтобы не закричать.

– Конечно, есть, – призналась она. – Но он остался за границами Арены, когда перекрыли область для боев. Мы не сможем увидеться, пока Арена не кончится.

Келани посмотрела на нее внимательнее. Чира скучала по нему, не надо было ей напоминать о нем.

– Мне жаль, – сказала К., не выдержав неловкого молчания. Чира дернулась. У нее дрожал подбородок. – Если бы я могла что-то изменить, я бы запретила Арену. Если наши предки не придумали более подходящего способа избрания достойного правителя для осиротевшего секьяра, это вовсе не значит, что его не существует. Все мы страдаем от этого.

– Если бы вы только не жаждали так обладать всем на свете… – лениво возразила ей херианка. – Вы нам не нужны. Нам не нужно, чтобы кто-то из вас постоянно говорил нам, что делать и как жить. Мы сами решим за себя.

– Каждой кучке людей нужен лидер. Хладнокровный человек, способный отсеять глупые идеи и найти лучшее решение. Тот, кто будет бороться с невежеством и неуверенностью, даст жизни течь гладко.

Чира подавила смешок.

– Но это не обязательно должен быть один из вас, – притворно согласилась она. – Вам на нас наплевать. Вы не видите в нас таких же людей, как вы сами. И каждый раз завоевываете заново. – Чира уже говорила от лица древних дикарей Китового мыса. – Вы навязали нам свой образ жизни и верите, что мы принадлежим вам. Но мы не вещи, – мотнула она головой. – Мы не очередные скульптуры из тех, что украшают коридоры ваших дворцов.

– Я этого не говорила, – оправдывалась Келани.

– Но ты так думаешь, – прошипела Чира, бросая на нее ядовитый взгляд.

Лереса привыкла к таким обвинениям. И ее убеждения не так-то просто было поколебать.

– Если у тебя такое нелестное мнение обо мне, то почему ты мне помогаешь? – она намеренно выбрала именно это слово. Да, так ее видела безымянная, высокомерной и невежественной, но она противоречила сама себе, ее поступки не вязались с тем, что она говорила. – Мы обе хотим, чтобы Арена завершилась. Разве ты не могла оставить все как есть, и тогда на одно Имя меньше стало бы на Китовом мысу? Чем раньше мы умрем, тем скорее ваше угнетение подойдет к концу. И не говори, что я просила тебя, потому что мы обе знаем, что это неправда.

Упрямая херианка отвернулась, прежде чем ответить, как будто собиралась признаться в чем-то постыдном. Если в ее словаре вообще было это слово.

– Лучше зло, которое ты знаешь, чем то, что тебе предстоит узнать, – ответила она вместо этого поговоркой.

Келани кивнула. Намек на улыбку промелькнул на ее губах.

– Ты хочешь, чтобы я победила? – подытожила лереса. – Ты?

Поэтому она не понимала, почему Келани не стремится к победе? Поэтому отчитывала, называя трусихой? Пыталась подбодрить ее?

Но Чира также и призывала ее сдаться. Или просто проверяла ее на прочность, чтобы убедиться, что та не подведет, выпустив сигнальный огонь, когда мятежница потратит на нее все силы и время?

Херианка пренебрежительно стиснула губы и нахмурила брови.

– Понимайте это как вам угодно, лереса Кевалайн, – выразилась она. – Но я предпочла бы бороться против женщины, чем против одного из двоих выживших мужчин.

Кевалайн снова насторожилась.

– Двоих? – повторила она. – Ч-что ты имеешь в виду?

– Вас осталось трое, – просто сказала Чира, как будто описывала погоду за окном, не подумав о том, какое впечатление произведут ее слова, не подготовив лересу к серьезному разговору. – Вчера, когда мы отвозили тело Блуинс к Корням, рядом с Джетенопикс лежало еще два трупа.

Келани затаила дыхание. В горле пересохло.

Три. Осталось только трое.

Она колебалась. Кто именно?

Лереса не была уверена, что хочет услышать имя Сета, но и радости за его победу тоже не будет.

Только три.

Голова закружилась.

– Лереса?

Она смотрела в одну точку, а мысли бродили где-то далеко. Мятежница вновь повернулась спиной к лересе, шурша лоскутами у изголовья кровати. Ткань сейчас лежала неподвижно на швах раны, промывать порезы больше не было нужды. Тем не менее пальцы Чиры уже без тряпки сдавили ее ногу.

– Кто? – ей удалось выдавить из себя вопрос.

Чира облизала губы, прежде чем заговорить:

– Секир Мовок Моркевир и лерен Паден Пемондарк. У обоих на лбу было вырезано изображение рода левиафанов. Буква «С», лерена Сета Станкевичуса.

Келани закрыла глаза. Из-под набухших век скатились слезы. поверх уже высохших дорожек на ее щеках.

Сет жив.

Она почувствовала облегчение. Келани не желала ему зла. Она никогда не представляла его смерть иначе, как рядом с ней в преклонных летах где-нибудь на островах.

Сет пока жив.

Досада охватила К., а потом и чувство вины, потому что маленькая часть ее хотела, чтобы он был одним из трупов напротив Корней.