Корона из ведьминого дерева. Том 1

– Я командир Негласного двора клана Хамака, – сказал офицер. – Больше вам ничего знать не следует.

«Какая чопорность – какое механическое исполнение долга!» – подумал Вийеки. Быть может, командир – такой же полукровка, как его дочь Нежеру; в наши дни их стало довольно много, в особенности в клане Жертвы и в клане Стражи. Сколько из стоящих у порога его дома Червеубийц являются плодами таких совокуплений? В последние годы они составляют большинство солдат – но являются ли они, как надеялся его наставник Яарик, истинными хикеда’я, от начала и до конца? Или они лишь грубая имитация, бойцовые псы, одетые в пышные наряды Сада?

«Не имеет значения, – сказал он себе с беззвучной мрачной усмешкой, – если они здесь лишь для того, чтобы отвести меня на казнь. Даже тренированный пес смог бы это сделать».

– Хорошо… командир, – сказал он. – Я готов следовать за вами.

Когда Вийеки переступил порог своего дома, миновав домашнюю стражу, и оказался на широкой улице, его жена последовала за ним.

– Муж! – позвала она. – Не опозорь нашу семью.

– Как я могу, добрая леди Кимабу, – ответил он, – когда ты так искренне меня поддерживаешь?

Последнее, что он увидел – последний раз, когда он, возможно, взглянул на жену, – была ее высокая стройная и бледная фигура в дверном проеме, приказывающая слугам вернуться в дом, чтобы другие горожане Благородного Яруса не стали свидетелями семейного позора.

* * *

Если Вийеки и лелеял надежду, что его еще раз вызвали во дворец, то они быстро исчезли. Вместо того чтобы начать подниматься по великой лестнице на священный Третий Ярус и Омейо Хамак, стража повела его вниз, в городской лабиринт. Они прошли через пустой рынок Новой Луны, вдоль края призрачной, затканной паутиной Паучьей Рощи, и направились к окраине Наккиги, сквозь тучи тумана, которые окутывали грохочущий Водопад Слез, потом мимо вертикальной колонны Камня Зааита. Наконец они добрались до Лестницы Стены Мужества и спустились по ней к уровням, находившимся под городом. Вийеки оставил попытки понять, куда его ведут, потому что каждая следующая возможная цель была мрачнее предыдущей.

Первый уровень занимали общинные храмы и кладбища для низших каст, sojenonigago-zhe, или «Маленькие сады памяти». Хикеда’я, слишком бедные или не принадлежавшие к знати, не имевшие семейных склепов, но слишком гордые, чтобы сжигать своих близких в огненных расселинах или оставлять их пепел на Поле Безымянных, построили общие мемориальные парки, полные символов Потерянного Сада, каждый с единственным Стражем с серебряным лицом, простой каменной фигурой, возвышавшейся над местами отдохновения, точно сама Королева, правящая реальным миром. Пока они шли, Вийеки позавидовал тем, кто спал в скромных общих могилах: он опасался, что его ждет куда менее привлекательная судьба.

Довольно скоро ему стало очевидно, что даже жгущие горло искры и дымные серые ветры Полей Безымянных недостаточно низки для него: стража миновала Поля и продолжала спуск, уводя его вниз, уровень за уровнем, в самые темные глубины. Вийеки думал, что готов к позору и казни, но теперь ему уже казалось, что солдаты вели его не к простому и быстрому бесчестью смерти норна благородного происхождения, но к чему-то еще более жуткому.

«Значит, Пещера Колодца?» Вийеки почувствовал слабость в коленях при мысли об этом зловещем месте, огромном естественном своде из голого камня, скрытом глубоко в сердце горы. В печально известном зале находились Колодец и Живая Арфа, объекты ужасающей, легендарной силы. Вийеки с огромным трудом заставлял себя держаться прямо и сохранять внешнее спокойствие.

«Верь Королеве, – сказал он себе, хотя его переполняло отчаяние. – Помни Сад. Верь в Путь». Но повторение древних успокаивающих слов сейчас казалось таким же пустым, как лишенные возраста непостижимые горные пропасти, которые постепенно его поглощали.

Все ниже и ниже вела его стража, по лестницам, которыми так редко пользовались, что они полностью погрузились в темноту, и солдатам пришлось его поддерживать, когда они медленно шли по ступенькам. Вийеки казалось, будто его ведут в глотку невозможно огромного зверя, и это был не просто наводивший ужас образ: с каждым шагом воздух становился теплее и плотнее, и даже камни выглядели какими-то полуживыми.

Однажды, когда он был юным служителем, Вийеки опустили на специальной упряжи в одну из самых глубоких внутренних пропастей Наккиги. И та сжимающая горло, дезориентирующая темнота производила такое же впечатление, но удушающий воздух здесь, казалось, трепетал и пульсировал – Вийеки никогда прежде не чувствовал подобных пульсаций, сродни биению гигантского сердца.

Помни Сад. Ничего другого он сделать не мог, ни о чем другом не позволял себе думать. Верь в Путь.

* * *