Корона из жемчуга и кораллов

Когда я наконец добралась до озера, где убила Саландрина, то нырнула головой вперед, ледяная вода сомкнулась надо мной, как холодные пальцы Талоса. Я представила, как она очищает меня, смывая пятна крови Сирена с моего тела и души. Я плыла прямо и мощно, и, несмотря на холод и страх, мне было приятно снова оказаться в воде. Мое тело помнило все: как рассекать воду ребром ладони, как болтать ногами, чтобы двигаться вперед. Я так была поглощена своим дыханием, что не заметила, как земля поднимается подо мной, пока моя рука не коснулась ее.

Я выбралась из воды и, задыхаясь, вышла на скользкий берег. Сидя на берегу, я обдумывала все, что призошло. Сирен мертв, сказала я себе. Если крошечный порез, подобный моему, чуть не убил меня, то удар кораллового лезвия в сердце должен был принести мгновенную смерть. Даже зная об этом, я не могла быть уверена, что за мной не охотятся. Поэтому я вскарабкалась на берег и направилась туда, где, как я надеялась, был выход, хотя чем дальше я уходила от светлячков, тем труднее было его разглядеть.

Я добралась до развилки туннеля и попыталась очистить голову от всего, кроме песни Мелины.

Путь свободен для варинийской души. Что это значит? Я начала спускаться по одной развилке, но здесь ничего не было видно. Если это и был путь к свободе, то он не выглядел многообещающим.

Следуй за кровью. Какая кровь? Я вернулась к развилке и шагнула в другой туннель. Я подождала мгновение, вглядываясь в темноту, а затем увидела это: слабое мерцание красного впереди. Я побежала к нему. Там. В камень был вделан какой-то кристалл. Он пульсировал мягким красным свечением, как будто был освещен изнутри. И вдруг, когда мои глаза привыкли, я увидела длинную извилистую линию кристалла. Она бежала вдоль стены туннеля, как вена.

Что Эбб сказала мне о кровавых камнях? Поговаривают, в их венах застыла кровь великанов. Это, должно быть, вена кровавого камня, которую никто не обнаружил. Неудивительно, учитывая, что это было за логовом Саландрина и достаточно обширным озером, я сомневалась, что кто-нибудь из иларийцев осмелился бы пересечь его.

Я побежала трусцой по туннелю, мое тело согрелось от усилий, и надежда, которая, как я думала, умерла вместе с Мелиной, снова вспыхнула. Полоска света медленно росла передо мной. Я помчалась к ней, мои легкие и мышцы горели, но свет становился все ярче, и мысль о свободе подстегивала меня бежать вперед.

Я не останавливалась, пока не добралась до трещины в скале, которая была всего в три фута высотой и едва ли достаточно широкой, чтобы в нее мог пролезть человек. К счастью, моя одежда была скользкой от озерной воды, и мне удалось протиснуться, вырваться и со стоном скатиться в грязь.

Я на мгновение легла на спину, уставившись на тонкий серп луны. Стражники достаточно скоро найдут Сирена и тогда начнут искать меня. Нужно было продолжать двигаться.

Путешествие в Старый Замок было ужасающим напоминанием о том, как далеко я все еще была от безопасности. Дорога здесь выглядела черной под пологом леса, сквозь который чуть пробивался лунный свет, и я дрожала от голода и усталости. Мои мокрые бриджи прилипли к телу, натирая кожу при каждом шаге. У меня не было ничего, кроме ножа и пергаментной карты, которая теперь была мне бесполезна. Мне понадобится жемчужное ожерелье, которое я прятала в корсете, чтобы обменять его на поездку в Варинию. Мысль о том, чтобы покинуть Иларию, не попрощавшись с Талином, была еще более болезненной, чем мои раны, но даже если бы я нашла его, была высока вероятность, что он возненавидит меня.

Я убила его единственного брата.

Рваные рыдания вырвались из моего горла, когда я поняла, что это будет его последнее воспоминание обо мне, и я молилась Талосу, чтобы Талин когда-нибудь смог простить меня.

К тому времени когда показались огни Старого Замка, я не могла сказать, была ли влага в моих ботинках озерной водой или моей кровью. Я прокралась к конюшням. В сарае горели фонари, но было тихо, если не считать случайного топота копыт, когда я на цыпочках вошла в стойло своей кобылы. Она подняла голову при моем приближении и тихо заржала.

– Хорошая девочка, – прошептала я, похлопывая ее по шее и оглядываясь в поисках седла и уздечки. Я заметила дверь, которая, скорее всего, вела в конюшню, и только начала двигаться, как услышала свое имя – свое настоящее имя.

– Нора?

Я резко обернулась.

– Талин!

– Что ты здесь делаешь? Что случилось? – Он посмотрел на мою промокшую одежду, на розовые пятна крови Сирена на моей тунике. – Боги, ты ранена? – Он бросился вперед, чтобы поймать меня, как только я начала раскачиваться.

Серьезность того, что я сделала, окончательно дошла до меня, когда я вспомнила ощущение теплой крови Сирена, брызнувшей мне в лицо, ужас от мрачных коридоров и темной воды во время побега.